Миллионер   ::   Тарасов Артем

Он быстро сориентировался в кооперации и вскоре подмял под себя десятки успешно функционировавших предприятий и кооперативов, став для них «крышей». Отарик обладал в Москве правами разводящего конфликты, формировал свои бригады из выходивших на волю уголовников, давая им заработок и жилье. Я вспоминаю 1990 год — последний перед падением советского режима и началом криминального капитализма в России.

Конечно же, Отарик сразу меня очаровал: он был поразительно коммуникабельным человеком и великолепным рассказчиком. Слушать его замечательные истории можно было часами, и он не переставая их рассказывал, увлекая собеседника. И я бы наверняка незаметно попал под его влияние, если бы не моя эмиграция, случившаяся меньше чем через год.

В 1993 году вернувшись обратно в Москву, я встретился с Квантришвили на финале номинации призов «Овация» в государственном концертном зале «Россия», где он вместе с Иосифом Кобзоном вручал премии за успехи на эстраде, кино и в театральном искусстве. Он приветствовал меня громко прямо со сцены: «Сегодня среди нас присутствует сам Артем Тарасов, который вернулся обратно на Родину. Это первый такой поступок. Он правильно сделал, и мы протянем ему руку поддержки! Давайте ему поаплодируем все вместе!» Зал послушно реагировал. Со сцены мне тоже хлопали: и Кобзон, и замечательный чеченский танцор Махмуд Эсамбаев, стоявший гордо в своей черной папахе над орлиным лицом.

А меньше чем через два месяца Отарика расстрелял наемный киллер прямо у выхода из Краснопресненских бань. Снайпер стрелял с чердака и сделал два выстрела в тело и один контрольный в голову. Стандарт.

Пожалуй, других крупных авторитетов я тогда еще не знал…

Впрочем, ошибаюсь. Незадолго до этого «благодаря» моему приятелю Леве Гукасяну я познакомился с вором в законе по имени Наум. Через несколько лет он тоже был убит прямо у ворот Петровки, 38. Расстрелян из автомата на глазах у милиционеров, высунувшихся из окон Главного управления внутренних дел Москвы на выстрелы.

Как-то мне в Англию позвонил Гукасян и говорит: «Знаешь, Артем, а ведь твое уголовное дело все еще ведется в России. Но можно помочь».

Речь шла о старом уголовном деле, еще времен моего кооператива «Техника». Дело о хищении мазута совместным предприятием «Микрограф-Москва», как раз и заваренное самим Гукасяном. Мы тогда договорились с кременчугским заводом об отгрузке сливов нефтепродуктов — из них можно было отделить воду и получить мазут. А сами эти сливы никому в России были не нужны: их просто сливали в отстойные ямы, загрязняя окружающую среду.

Мы нашли зарубежного покупателя, и первый танкер благополучно ушел. За тридцать тысяч тонн нам выплатили почти миллион долларов, на которые тут же были закуплены подержанные «Мерседесы» для службы аренды автомашин в аэропорту Шереметьево, которой руководил сам Лева Гукасян.

Но второй танкер задержали в порту. Независимый эксперт таможенного управления вдруг определил, что он загружен настоящим мазутом, причем очень высокого экспортного качества.

Прокуратура завела уголовное дело о контрабанде нефтепродуктов, меня стали вызывать на допросы, почему-то в Лефортово. Возможно, потому, что я тогда уже был народным депутатом Верховного Совета РСФСР, да еще из команды Ельцина — так не любимого президентом Горбачевым и председателем КГБ Крючковым. Нам самим было непонятно, откуда взялся мазут в танкере вместо сливов.