Моря и годы (Рассказы о былом)   ::   Андреев Владимир Александрович

Мы, стоя в строю, смотрим, как постепенно отдаляются корабли на Большом рейде, кронштадтские форты и все меньше становится золотой купол кронштадтского собора.

Прошли затонувший у фарватера в 1919 году после атаки английских торпедных катеров крейсер "Олег" и вскоре разошлись на контркурсах с итальянским лидером эскадренных миноносцев "Мирабелло", следовавшим в Ленинград с визитом вежливости. У итальянцев команда построена на верхней палубе лицом к нам, как положено делать при встрече военных кораблей. То же самое и на наших кораблях. На вид "Мирабелло" скроен ладно, но дымовые трубы хоть и не густо, а дымят. На военном корабле дыма быть не должно. "Аврора" спустила шары, обозначающие "степень" назначенного эскадренного хода. Отряд увеличил скорость до 14 узлов.

Почти все свободное время простаиваем па верхней палубе. Рассматриваем невысокие острова Родшер, Тютерс. К вечеру подошли к высящемуся посередине между берегами Финского залива скалистому острову Гогланд со взъерошенными лесистыми склонами хмурых холмов. Мрачная громада и вправду встала как разбойник на морской дороге.

Рассказывая нам об этом острове, Ганенфельд бросил за борт несколько серебряных монет. На наши удивленные расспросы ответил так:

- В далекие времена, пользуясь удобным расположением острова, тем, что из-за многочисленных мелей мореплаватели вынуждены были прокладывать свой курс вблизи его южной, оконечности, пираты успешно промышляли здесь грабежом. С тех пор существует поверье: надо задобрить Нептуна серебром, чтобы он избавил от разбойников, не дал заштилеть парусным кораблям. Поверье поверьем, а и теперь моряки, проходя Гогланд, бросают в море монеты.

Давно скрылся за кормой Гогланд, все чаще стали попадаться лайбы, шхуны, транспорты. Иные из них, забыв о морской вежливости, проходили, не салютуя советскому Военно-морскому флагу.

"Комсомолец" не был рассчитан на размещение столь значительного числа людей, поэтому мы спали не только в кубриках, но и на палубе, на люках грузовых трюмов и на верхней палубе. Нашему курсу разрешалось отдыхать, проводить занятия, а в ночное время и спать на кормовой надстройке полуюте. До чего же хорошо в тихую, непасмурную погоду отдыхать на полуюте! Лежишь и все-все видишь. Небо видишь, море видишь. Маяки. Огни на берегу. Встречные транспорты... Слышишь, как мерно буравят воду лопасти винтов, как она клокочет и пенится за кормой. Хорошо, что с тобою рядом - протяни руку и достанешь - сном праведников спят, намаявшись за день, твои друзья-товарищи, с которыми успел уже не один фунт соли съесть.

Утром увидели слева по курсу северную оконечность угрюмого острова Даго и огромный белый маяк. Стало быть, отряд уже выходил из Финского залива.

Через сутки корабли миновали южную оконечность шведского острова Готланд и направились к проливу Большой Бельт. Все чаще встречались иностранные транспорты. Они вежливо салютовали нашему флагу. Только англичане упрямо не замечали нашего присутствия в море. Видно, не могли забыть, что в борьбе с Красным Балтийским флотом английский флот потерял в Финском заливе немало боевых кораблей и пришлось ему ретироваться.

Матросы же большинства торговых кораблей, особенно скандинавских стран, приветствовали нас, размахивая головными уборами, полотенцами и даже небольшими красными полотнищами.

Большой Бельт - самый глубоководный на Балтике пролив, к которому со всех направлений из Северного и Балтийского морей приходит множество кораблей. Между Германией и датскими островами снуют железнодорожные паромы, работающие, как известно, с точностью хорошо идущих часов. По узкому, извилистому фарватеру пролива одновременно движутся - навстречу друг другу или пересекая курсы - самые различные суда.