Мужество в наследство   ::   Абрамов Александр Семенович

И первым был он же, русский герой, уже носитель венца славы за первую «петлю» – Петр Николаевич Нестеров… Слава тебе, русский герой!.. Слава богу, что русские таковы!»

Даже враги преклонялись перед выдающимся подвигом русского летчика. В одном из приказов по войскам немецкий кайзер Вильгельм II заявил: «Я желаю, чтобы мои авиаторы стояли на такой же высоте проявления искусства, как это делают русские…»

После тарана Нестерова высказывались различные суждения и версии. Одни говорили, что решение Нестерова таранить противника было принято сгоряча, в пылу сражения, иные же пытались доказать, что поступок героя-летчика явился результатом неудавшейся воздушной атаки. Были и другие гипотезы. Но подлинную правду знали те, кто служил и воевал вместе с Нестеровым, кто повседневно общался с ним. До нас дошли письменные воспоминания очевидцев исторического воздушного боя. Один из свидетелей, В. Федоров, так рассказал в своих записках о первом в мире воздушном таране: «Все произошло в какие-то доли секунды. Впечатление было такое, что на мгновение оба самолета как бы замерли в воздухе. Затем австрийский самолет со сломанными крыльями стремительно рухнул вниз. Сам же Нестеров промчался несколько дальше, после чего начал спускаться правильной спиралью большого радиуса. «Жив! Жив!» – сорвалось с уст всех свидетелей… Но радость была преждевременной. Самолет Нестерова резко качнуло, неестественно накренило, и он стал стремительно падать… Отделился и упал мотор. Метрах в 60–80 от земли самолет перевернулся, и Петр Николаевич выпал из него.

Когда мы подбежали… среди обломков, между мотором и самолетом, лежало тело Нестерова. Губы его были плотно сжаты, глаза закрыты, и из головы сочилась кровь. Многие плакали, не стыдясь слез».

Внимания заслуживает письмо В. Соколова, друга и сослуживца П. Н. Нестерова, проживавшего в Касабланке. Он просил поместить свое свидетельство в выходившей в Париже на русском языке газете «Русские новости». Отрывки из письма очевидца в какой-то степени помогут дополнить и ярче высветить личность и черты характера национального героя. (Цитируется по тексту корреспондента АПН.) «…Я от своего имени и от имени боевых товарищей Нестерова (полагаю, что имею на это право) утверждаю, что план атаки австрийского самолета был обдуман во всех деталях заранее.

Нестеровский таран до его выполнения долго и во всех подробностях обсуждался летчиками…

О нестеровском таране после геройской смерти его творца узнали все… через некоторое время он был повторен ротмистром Казаковым, который… благополучно спустился в наше расположение. Правильность расчетов Нестерова была доказана. Подвиг, совершенный Нестеровым, не был «героическим самоубийством», а применением одного из приемов воздушного боя, хоть и весьма рискованного. Пулеметов тогда на вооружении авиации еще не было. Таран Нестерова – один из вариантов планов борьбы с авиацией противника.

Нестеров принадлежал к числу тех рассудительных русских героев, которые каждое свое начинание раньше обдумывают во всех деталях, а потом выполняют его, не дрогнув перед любой опасностью.

Является вопрос, почему же… Нестеров, вместо того чтобы ударить колесами по концу крыла австрийского самолета, ударил в его центр с такой силой, что мотор самолета отломился и упал отдельно?

Здесь мнения товарищей Нестерова разделяются: некоторые указывают на неожиданный маневр австрийца, который вдруг взмыл вверх; другие, в том числе и я, считают, что Нестеров не выдержал напряжения и потерял сознание в момент атаки.

Дело в том, что Нестеров, как у нас говорили, уже «вымотался вконец».