Мы были суворовцами   ::   Теренченко Николай Иванович

Единственной радостью тех страшных месяцев была злосчастная Раиса, наша рогатая кормилица и поилица, за которую я не раз был дран еще до войны за потраву на чужих огородах. Не знаю, каким чудом наша козочка уцелела в то страшное время, как ее, милую не слопали немцы, итальянцы или румыны? Мы с мамой носили ей листья из дальних балок, пожухлую траву, солому из растасканных в поле скирд. В благодарность она давала около литра молока и свой прекрасный серый пух. Мама вязала из него платки, варежки или носки и продавала или меняла их на продукты. Этим и поддерживала наше голодное существование.

... Чтобы не забыть один маленький, любопытный фактик из моего довоенного детства, вернусь к тем годам и снова .... к "Молодой Гвардии". Мне кажется, что я знал живого Олега Кошевого!

До войны мне посчастливилось встретиться с Олегом Кошевым. Летом 1940 года нас, шахтерских ребятишек, детсадовцев вывезли на дачу на реке Донец, выше города Каменска. Здесь работала одна тетенька, у которой был сын, паренек лет 14 - 15-ти. Мы очень любили его за то, что он относился к нам очень хорошо, играл с нами, находил время покатать на лодке по Донцу, читал нам книжки. Меня хотели выгнать с дачи за проказы, а он узнал об этом и как-то повлиял на администрацию - меня помиловали. Как звали паренька, не помню, но обличьем он уж больно был похож на Олега. Позже, будучи взрослым и интересуясь историей "Молодой Гвардии", я прочитал воспоминания матери Олега Кошевого, где она упоминает о работе в то время в детском саду на берегу Донца в двух-трех километрах от Краснодона и о том, что Олег часто навещал ее и даже он нескольку дней жил в этом детском саду. Так что я вполне уверен, что в детстве встречался с Олегом Кошевым, с которым разговаривал, кувыркался на траве, купался в Донце...

3. Мои друзья - боевые мальчишки

Летом 1943 года мой дядюшка Семен Дмитриевич, генерал авиации, находясь в командировке в Ростове-на-Дону, каким-то чудом вырвался в город Каменск, куда мы эвакуировались с мамой, нашел нас и, зная, что в стране создаются Суворовские военные училища, решил устроить меня в одно из них. Наступала пора самого светлого периода моей жизни. Все, что есть хорошего во мне - отличное образование, хорошее воспитание, нравственная и физическая закалка - все зарождалось и мужало там, в родном Новочеркасском суворовском военном училище! Всю жизнь буду благодарить свой народ, Коммунистическую партию за те прекрасные десять лет, что провел в НчСВУ. Всю жизнь буду считать себя их великим должником. Смогу ли я расплатиться за свое прекрасное детство, юность в те трудные для Отечества военные и послевоенные годы?

И вот Николка, сорванец и задира, в ноябре 1943 года впервые увидел живого суворовца. Приехав в Новочеркасск и найдя училище, мы оказались у забора, около которого стояла большая толпа народа. Вытянув шеи, люди что-то разглядывали по ту сторону забора, на лицах любопытствующих были удивление и восхищение. Молча и зачарованно глядели они на то, что происходило за забором на училищном дворе. Я, воспользовавшись локтями и малым ростом, пробрался в первые ряды зевак и заглянул тоже во двор. Я увидел там сказочное чудо. Несколько групп мальчиков в черного цвета шинелях с игравшими на солнце пуговицами, в черных брюках с красными лампасами маршировали под команду офицеров. На плечах мальчишек были алые погоны ...

Притихший и подавленный увиденным, я выбрался из толпы и побрел за своим провожатым. Впервые в жизни я засомневался, достоин ли я, отпетый проказник, надеяться носить эту красивую черную форму с алыми погонами? Да и бабушка моя Оля всегда говорила, что из меня, уркагана, ничего не выйдет. Не знаю чем, но мой "уркаганский" вид понравился суровым дядям из приемной комиссии, и я был принят, к неописуемой моей радости, в Суворовское училище.