А Фелиси-то здесь!   ::   Сименон Жорж

Несколько лет спустя, в понедельник, его убьют из револьвера через несколько минут после того, как он бросит сажать помидоры. А Фелиси тем временем будет делать покупки в новой лавке Мелани Шошуа.

– Спустимся вниз… – вздохнул Мегрэ.

В доме спокойно и приятно благодаря игрушечной чистоте и вкусным запахам! Столовая, справа, превращена в покойницкую. Комиссар только приоткрыл дверь в комнату. Ставни закрыты, и лишь тоненькие лучи света проникают в комнату. Гроб стоит на столе, покрытом сукном, а сбоку салатник, наполненный святой водой, и в ней плавает веточка самшита.

Фелиси ждет Мегрэ на пороге кухни.

– В общем, вы ничего не знаете, вы ничего не видели, вы не имеете ни малейшего представления о том, кого ваш хозяин… кого Жюль Лапи мог принимать в ваше отсутствие…

Она смотрит на него, не отвечая.

– И вы уверены, что, когда вернулись, на садовом столе стояла только одни рюмка?

– Я видела только одну… Но если вы видите две…

– У Лапи кто-нибудь бывал?

Мегрэ садится возле газовой плитки. Он охотно чего-нибудь бы выпил, охотнее всего того розового вина, о котором ему говорила Фелиси. Вероятно, оно-то и хранится в бочке, виднеющейся в прохладной тени погреба. Солнце поднялось выше и мало-помалу высушило осевший на оконных стеклах пар.

– Он не любил гостей…

Занятный человек. Его существование совершенно меняется после неожиданного путешествия к мысу Горн. Он возвращается в Фекан на деревянной ноге, и все охотно подсмеивеются над его приключениями. Он живет еще более замкнуто и начинает долгую тяжбу с владельцами «Святой Терезы». Он настаивает, что во всем виновата компания: он попал на корабль не по своей воле, и, следовательно, судовладельцы несут полную ответственность за несчастный случай. Он очень высоко оценил свою потерянную ногу и выиграл тяжбу. Суд присудил ему довольно большую пенсию.

Жители Фекана продолжают подсмеиваться над ним. Он решает уехать от своих земляков, а заодно расстаться с морем, которое ненавидит, и одним из первых соблазняется широковещательными проспектами создателей Жанневиля.

Затем выписывает себе служанку – девушку из Фекана, которую знал еще ребенком.

– Сколько лет вы у него прожили?

– Семь лет…

– Сейчас вам двадцать четыре… Значит, вам было семнадцать, когда…

Мегрэ задумался и неожиданно спросил:

– У вас есть любовник?

Она смотрит на него, не отвечая.

– Я вас спрашиваю, есть ли у вас любовник?

– Моя личная жизнь касается только меня.

– Вы принимали его здесь?

– Я не собираюсь вам отвечать.

Отхлестать бы ее по щекам. Минутами Мегрэ хочется залепить ей пощечину или потрясти за плечи.

– Ведь я все равно до всего докопаюсь…

– Ни до чего вы не докопаетесь…

– Ах так! Не докопаюсь…

Он останавливается. Это уже слишком глупо! Неужели он будет пререкаться с девчонкой?

– Вы уверены, что вам нечего мне сказать? Подумайте хорошенько, пока еще не поздно.

– Я уже обо всем подумала.

– Вы ничего от меня не скрываете?

– Это было бы трудно! Говорят, вы настолько хитры, что от вас ничего не скроешь.

– Ладно, увидим!

– Не то уже видели!

– Что вы собираетесь делать, когда сюда приедут родственники и Деревянную Ногу похоронят?

– Не знаю.

– Вы думаете остаться здесь?

– Может быть.

– Надеетесь стать его наследницей?

– Весьма возможно.

Мегрэ никак не удается сохранить спокойствие.

– Во всяком случае, дитя мое, зарубите себе на носу одно: пока будет вестись следствие, я запрещаю вам отлучаться отсюда без разрешения полиции.

– Значит, я не имею права выйти из дома?

– Нет!

– А если мне захочется куда-нибудь сходить?

– Вы попросите у меня разрешения.

– Вы думаете, я его убила?

– Я думаю все, что мне нравится, и вас это не касается.

С него достаточно. Он взбешен. Он злится на себя, что доведен до такого состояния из-за какой-то Фелиси.