На тревожных перекрестках - Записки чекиста   ::   Ваупшасов Станислав Алексеевич

Рядом со мною ютились сезонники с ткацкой фабрики Балакирева, люди большей частью малограмотные и монархически настроенные. В беседах с ними я все чаще стал ругать царя, между нами вспыхивали яростные, чуть не до драки споры. Я и к забастовке однажды их призывал, на что они мне отвечали, мол, хорошо одиночке бунтовать против хозяев да властей, а ежели у кого семья, дети? Когда произошла Февральская революция, я во всеуслышание заявил:

- Это пока цветочки, а ягодки впереди. Хозяин дома, однофамилец императора, относился к моим речам сочувственно и часто советовал мне быть сдержанней, говорил, что ткачи могут выдать. Однако никто меня не выдал; время было бурное, приближалась пролетарская революция.

Политические страсти кипели и в Москве, и в провинции, куда мы поехали на строительство литейного и котельного заводов. Рабочая масса волновалась, не дремали и хозяева. Ни одного митинга не пропускали главные инженеры, они же пайщики государственного подряда, иностранцы Герман и Перле. Брали слово и поливали грязью русскую революцию, называли ее бунтом темных мужиков, провозглашали незыблемость частной собственности, призывали к покорности начальству.

Их демагогия вызывала раздражение у рабочих. Однажды из толпы им бросили реплику:

- Мало вам нашей крови? Еще захотели!

Герман и Перле пришли в бешенство и обрушились на "бунтовщиков", которым не избежать волчьего билета, кутузки и каторги. Тут уж лопнуло и мое терпение, я подговорил Максима Борташука, мы взобрались на второй этаж лесов, откуда выступали ораторы. Силы нам было не занимать, схватили обоих инженеров, усадили в тачку и под одобрительные крики митинга скатили по сходням вниз. Но этого нам показалось мало. Надо указать господам на истинное место. Мы подвезли Германа и Перле к яме со строительным мусором, опрокинули тачку и вывалили их.

- Кровопийцы! Сатрапы! - кричали им рабочие.

Еле живые от страха, инженеры выбрались из ямы и молчком убрались восвояси.

Утром в барак арматурщиков пришел рабочий в кожаной фуражке, вызвал меня и Максима. Он похвалил нас за смелый поступок, но посоветовал поскорее уехать со стройки.

- Власть пока в их руках. По законам военного времени вам могут крепко припаять. Так что сматывайтесь, товарищи, пока не поздно.

Мы послушались умного и, видать, бывалого человека, уехали в Москву. Город по-прежнему бурлил митингами, но теперь я уже разбирался, что к чему. Мои симпатии стали определенней, я стал отдавать предпочтение тем ораторам, которые говорили о власти рабочих и крестьян, о диктатуре пролетариата. От них я впервые узнал о Ленине и его революционной программе, запомнилось название "Апрельские тезисы".

В Петрограде и Москве совершилась Октябрьская революция. Мне не пришлось принять участие в боях на московских улицах, однако я уже совершенно отчетливо представлял, где мое место в развернувшихся событиях, и вместе с Максимом вступил в рабочую красногвардейскую дружину Лефортовского района.

Дружинники несли патрульную службу, делали облавы на контрреволюционеров, бандитов, спекулянтов. Побывал я впервые в вооруженных стычках, сделал первые выстрелы по классовому врагу. Старый мир на моих глазах деформировался и распадался. Моя ненависть к нему окончательно созрела, я стал сознательным бойцом революции и был готов бороться под ее знаменами до последнего дыхания.

Справедливость происшедшего переворота была полной и безусловной. Революция воздала должное всем нашим угнетателям, даже презренному пану Опацкому. По слухам, которые до меня дошли, он был расстрелян восставшими матросами в Петрограде.

На Западном фронте

Пехота против кавалерии.-Курсы политруков.-Трудные ребята.- Славный командир.