Над горящей землей   ::   Штучкин Николай Николаевич

Но они не летчики, как я, а штурманы. Встреча со штурманами будет для вас полезней, чем с летчиком.

И вот встреча. Панкратов сидит за столом, Курбатов стоит, рассказывает, рисует картину боевых дел экипажа бомбардировщика. Владимир слушает, боясь пропустить слово.

...Экипаж, получив боевое задание, идет к цели. Штурман смотрит на карту, пытается сличить ее с местностью. А местность плотно покрыта снегом. И лишь присмотревшись, можно увидеть озера - огромные белые площади. Можно увидеть и болота. В отличие от озер, они нескончаемы и чуть потемнее - от пожелтевшей травы, тростника, редких кустарников. Штурман смотрит, пытается их различить. Одновременно смотрит на карту. И в этом его беда. Местность надо знать без карты, на память, изучив ее до полета. Уткнувшись в карту, не увидишь, как к тебе подойдет истребитель противника...

- Штурман, где мы находимся? - кричит летчик.- Действительно, где мы находимся? Где наша цель? Какой на нее курс? Сколько туда лететь? У меня сжимается сердце, - вспоминает Курбатов и делает вывод: - Какой бы ни была обстановка, что бы ни делал штурман в полете, он всегда должен знать место своего самолета, в любую минуту выдать курс командиру экипажа. А для этого ориентировку надо вести всегда, даже во время воздушного боя. Ведь потеря ориентировки - это в конечном итоге срыв боевого задания, а то и гибель экипажа.

- На цель надо выходить точно и безошибочно, - наставляет штурман Курбатов.- Чтобы ударить по ней с первого захода. И выходить надо так, чтобы солнце слепило не тебя, не твоего командира, а вражеских зенитчиков, которые будут стараться сбить твой самолет. Изучение цели, подходов к ней, расположения зенитных средств врага, поражение военного объекта - дело штурмана.

- Разницы здесь нет: в составе одного экипажа штурман совершает полет или в составе группы, он постоянно должен знать место своего самолета и в сохранении ориентировки должен надеяться лишь на себя. Это закон. Представьте, - говорит Панкратов, - флагман подбит. Вам приказали выйти вперед и вести группу, а вы, надеясь на штурмана флагманского самолета, ориентировку и счисление пути не вели, не знаете даже, где находитесь. И подобное однажды случилось. Заблудилось звено СБ. Запас горючего иссякал, и командир принял решение идти на посадку. Выбрали место - лед Ладожского озера. Что может быть лучше, ровнее? Так звеном и пошли. Да только лед оказался неровным...

Чаще других с молодыми штурманами и пилотами бывает заместитель командира эскадрильи по политической части старший политрук Василий Овечкин. Летчик, участник боев на Карельском перешейке, он награжден орденом Красного Знамени. Человек веселый, общительный, обаятельный. Он всегда среди людей: на полетах, в штабе, на спортивной площадке. Добросовестно, с любовью и знанием исполняет свою нелегкую должность комиссара.

Ему действительно нелегко. Командиру проще: приказал - выполняй. А замполит не приказывает, он убеждает, воспитывает людей так, чтобы они с готовностью, с душой выполняли приказ командира.

- Хочу вас спросить, - обращается замполит к молодому пилоту старшему сержанту Цимбалюку, - что для вас может явиться помехой в бою, если вдруг начнется война? Лично для вас.

Цимбалюк - командир экипажа бомбардировщиков, в состав которого входит стрелок-бомбардир Константинов. Вопрос необычный. И хоть задан Цимбалюку, все понимают, что это касается всех. И неспроста: с Германией заключен пакт о ненападении, но немецкие самолеты-разведчики все чаще нарушают наши воздушные границы, летают над нашей территорией. Припоминалось и старое: из уст в уста передаются рассказы советских летчиков, воевавших с фашистами в небе Испании, познавших их волчьи повадки.