Наши задачи -Том I   ::   Ильин Иван

А приверженцы его, привыкшие видеть в нем источник власти, почестей, наград, подарков и субсидий, не захотели «компрометировать себя» сношениями с ним в час беды и опасности, не сумели спасти его, не захотели или не смогли создать для него, потерявшего, быть может, всякие средства к жизни, ни личной охраны, ни необходимого и достойного материального обеспечения… Они покинули его и спасали себя; а спасшись, – или остались в стране (делать «карьеру» при революционном правительстве), или же ушли в эмигрантское рассеяние…

Далее, монарх, потерявший свой трон, но сохраняющий верность своему народу и призванию, вынужден примириться с тем, что его объявляют «претендентом», – прилагая к нему название пошлое и пренебрежительное… «Претендент» – есть что-то вроде отвергнутого и обиженного неудачника; или «сброшенного всадника», который все хочет и никак не может вскочить опять в седло… «Претендент» – что-то вроде просителя, которому вечно отказывают; это человек, которого, лишили прав и привилегий и который бесплодно мечтает, чтобы ему вернули эти привилегии…

А между тем законный государь ждет совсем не возврата «привилегий», он ищет не власти, а служения; он хочет совсем не почестей себе, а спасения, освобождения от тирании и возрождения для своего народа. Но люди не понимают его трагедии, меряют ее мерилом вульгарной политики и пишут о нем в газетах всевозможные сплетни и пошлости…

Все это усугубляется тем положением зависимости, к которому приводит его судьба. Если он вынужден покинуть свою страну, то он становится ищущим убежище эмигрантом и зависит от иностранных правительств, иногда враждебных его народу и его стране, а иногда прямо содействовавших его свержению. Если революция лишает его имущества и апанажа, то он вынужден искать приюта у своих иностранных родственников, и тогда он становится в зависимость от них. Если же нет этих гостеприимных родственников, то начинается период унизительной бедности и прямых лишений, с зависимостью или от работодателей, или от дальновидных и всегда небескорыстных «меценатов»… Эти «меценаты», предвидя его возможное возвращение к власти, окружают его целою сетью политических интриг, обусловливая свою помощь «моральными векселями» и стараясь связать его национальными, конфессиональными, политическими или партийными обязательствами на будущее время. История знает примеры, когда воцарившийся монарх должен был впоследствии, во имя блага народа, отказаться от исполнения этих навязанных ему «обязательств» и вернуть себе свободу действия, на что коварные «меценаты», опираясь на подлую доктрину о допустимости «монархоубиения», отвечали ему покушениями и убийством…

Монарх в изгнании не может вести самостоятельной политики за неимением территории, армии, правительственного аппарата и средств. Он вынужден – или бездействовать, или просить согласия и «покровительства» у иностранных правительств, или же заключать секретные соглашения направо и налево в наиневыгоднейший для своего народа час. Вспомним, например, что Бурбоны (Людовик XVIII и его племянник Герцог Ангулемский с 1805 года до 1814 года девять раз скромно просили у Императора Александра I помощи или «службы» или прямо «покровительства» – и девять раз встречали или прямой отказ или молчание; причем Император Александр титуловал Людовика XVIII в своих ответных письмах не «братом» и не «величеством», а просто «графом».