Они летали рядом с нами. Штурвал Бена Ээлсона   ::   Аккуратов Валентин

— О да, — благодушно кивнул Ломен, — я с братом имел честь приветствовать его.

— Мистер Эйельсон, скажите, что вы делали в это же самое время четыре года тому назад? И чем это время было для вас знаменательно?

— В эту пору мне присвоили звание полковника. А потом я перевез первую почту из Фэрбенкса в Мак-Грат.

— Это было открытие первой почтовой воздушной линии на Аляске! — с воодушевлением воскликнул Ломен. — Слушайте! Слушайте! Этот полет считается началом постоянного воздушного сообщения в Стране Снегов.

— Расскажите нам об этом полете, — попросила Сигрид. Все придвинулись поближе.

— Я пролетел тогда над Аляской триста миль, — сказал Эйельсон. — Полет длился около трех часов.

— И это все? — разочарованная краткостью Эйельсона, спросила Сигрид,

— Все, — сказал Эйельсон. Свенсон громко захохотал.

— Ну, мистер Эйельсон, таких неразговорчивых гостей у нас еще не было. Здесь, как правило, языки развязываются у всех. Были и небылицы текут, как весенний Юкон. Скажите, вы женаты, мистер Эйельсон?

— Нет, я старый холостяк.

— Сейчас понятно, почему вы старый холостяк. Какой девушке приятно находиться рядом с таким молчуном? Берите с меня пример — я такой любитель вкусно поговорить!

— И вашей жене это нравится? Свенсон сконфузился. На этот раз громко захохотал Ломен.

— Его жена сбежала — не выдержала его чудовищной разговорчивости. Жуткие рассказы о „Летучем голландце“ и о зверобоях, унесенных на льдинах, о реве моржей под бледным светом северного неба и об избиении котиков. Все это преподносится вперемешку с грубыми моряцкими шутками и хриплыми клятвами, от которых содрогнется и закаленное ухо…

— Я грешный язычник, а моя жена была тихая, богобоязненная женщина, сказал Свенсон, сделав смиренное лицо. — Однако она оставила мне дочку, которую не пугают мои дикие полярные рассказы, и слава богу.

— Мистер Амундсен подолгу беседовал с нами в блокгаузе, — посерьезнев, продолжал Ломен. — Его интересовало будущее Страны Снегов, ее богатства. А богатства Аляски неисчислимы… Но железных и шоссейных дорог катастрофически не хватает. Это сдерживает наше развитие. И мы должны воздать должное нашим северным орлам. Вся Аляска знает имена Эйельсона, Мак-Меллона, Омдаля!

— Не забудьте про Ионга, — сказал Уилкинс. — Он и Эйельсон первыми из пилотов прилетели на Аляску.

— И Уайли Поста, — добавил Эйельсон. — Кстати, он местный, индеец. Талантливый пилот…

— Когда-то американцы получили Аляску за бесценок, — усмехнулась Сигрид.

— Сигрид положительно относится к русским, — сказал Ломен. — А я вот читал в чикагской газете минувшим летом, что большевики дают клятву питаться сырым мясом, пока не завоюют весь мир. А в Сибири они носят смокинги из медвежьих шкур.

Свенсон сказал:

— Симпатия к большевикам — вопрос проблематичный. Но они дают мне возможность хорошо подзаработать. Иначе разве стал бы я рисковать своей головой среди этих проклятых льдов? Что же касается смокингов из медвежьих шкур, сырого мяса и длинных кинжалов, то все эти страсти придуманы коллегами Сигрид, причем коллегами весьма низкого пошиба. Смею заверить вас, мистер Эйельсон, что большевики Чукотки — люди вполне благопристойные, веселые, аккуратно побритые или же с приятными бородами и, что самое главное, четко выполняющие свои деловые обязательства. Я приехал на Аляску в 1902 году — сбежал из Швеции, не выдержав семейного счастья. Это хорошо, что вы долго не женитесь, мистер Эйельсон, это очень хорошо.

— Отец, ты не совсем прав, — обеспокоенно вмешалась Сигрид. — Братья Ломены женаты, и это отнюдь не мешает им радоваться жизни и делать деньги.

— Ладно, ладно, — проворчал Свенсон.