Опасный возраст   ::   Хмелевская Иоанна

Через несколько лет, уже переключившись на журналистику, я поехала на Конинскую электростанцию, чтобы написать о ней репортаж. В своих поездках я собирала материал для большой статьи о значении колористических решений на рабочих местах. И вот я стою, смотрю на электростанцию и думаю: «Очень неплохо получилась у нас эта громадина. И общий ансамбль неплохо смотрится. Только вот интересно, какой кретин запроектировал над двумя административными зданиями эти высокие черепичные крыши? На кой черт они здесь, могли бы сделать более подходящие».

И вдруг вспомнила — ведь я сама же их здесь присобачила! Пришлось отказаться от прекрасного материала для статьи, прямо просился в неё этот отрицательный пример. Но другие крыши исключались, в соответствии с существующими тогда нормативами крыши на всех вспомогательных зданиях при электростанциях должны были быть высокими и черепичными.

Начальник меня допёк, и я сделала все от меня зависящее, чтобы перейти в другой отдел. Теперь у меня стал другой начальник, а именно пан Северин. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что в "Бесконечной шайке" написала о нем достаточно много, но пан Северин Буковский был такой потрясающей личностью, и я так его люблю, что позволю себе ещё кое-что рассказать о нем. Он вполне заслуживает этого. И не думайте, пожалуйста, что я его придумала. Нет, он существовал на самом деле и был именно таким, каким я его описала. Правда, его настоящее имя было Теодор, Северином я его назвала в «Шайке», но так привыкла к Северину, что теперь иначе его и не называю. Очень хочется верить в то, что милый пан Северин не будет на меня в претензии.

Его рассеянность превосходила всякое понятие. Наши столы стояли рядом, телефон был на моем, и сколько бы раз пан Северин ни звонил, разговор всегда начинался одинаково. Вот он поднимает трубку, набирает номер и приступает:

— Добрый день! Это говорит… э-э-э… говорит… того, значит… говорит…

— Буковский! — из сострадания подсказываю я.

— А! В самом деле. Говорит Буковский!

Тут я позволю себе небольшое отступление, но уж очень к слову приходится. По этому же телефону как-то говорил другой сотрудник, мой коллега. Позвонил, попал на коммутатор, назвал номер, с которым попросил соединить, и поинтересовался:

— Могу я попросить пани Капусту?

Занятая своими делами, я поначалу не обращала внимания на коллегу, но вскоре до меня дошло, что у него какие-то осложнения.

— Как это не работает? — орал он в ярости. — Ведь номер я назвал правильно! Должна работать и ждёт моего звонка! Да, да, сто сорок шесть! Попросите пани Капусту! Капусту!!! Ну что вы мне говорите, она у вас работает. Нет, я не ошибся!

И вдруг, к моему изумлению прервав ругань на полуслове, швырнул трубку и испуганно посмотрел на меня.

— Езус-Мария! — произнёс он. — Я перепутал, её фамилия Зайцева.

Второй раз он позвонить не решился и попросил меня вызвать пани Зайцеву. Она и в самом деле там оказалась и уже ждала телефонного звонка. Коллега очень боялся, что у неё могут возникнуть нехорошие ассоциации.

Но вернёмся к пану Северину. В "Шайке " о нем написана чистая правда. И угольщикам он заранее заплатил за краденый уголь, который они ему так и не привезли, и рисовал портреты по фотографиям для американских поляков по двести долларов за штуку. С «Цыганкой» у него нет ничего общего, на самом деле это вовсе была и не цыганка, а араб, к тому же в одном экземпляре, а не в двух. А жена пана Северина и в самом деле вынуждена была сама всегда обо всем помнить, не доверяя рассеянному супругу.

При всей своей рассеянности пан Северин умудрялся совершать весьма прибыльные поездки в Советский Союз.