Операцию Шторм начать раньше   ::   Иванов Николай

Назначенный в родной район военкомом аккурат под начало половодья, он тем не менее поначалу не утерпел, собрался съездить в свое село без промедления. Водитель "уазика" ушел на пенсию вместе с прежним военкомом, и Михаил Андреевич сел за руль сам. Сам потом и бегал в "Сельхозтехнику" за трактором вытаскивать завязший по дверцы "уазик". Благо, дорога кончилась сразу за крайними домами райцентра и далеко не отъехал.

Подсохло лишь к концу апреля, и майор наметил поездку к себе в Сошнево на конец недели, пятницу 28-го числа. С утра чувствовал волнение, был возбужден и тем не менее ничего не мог поделать с собой. Да и подумать последний раз был он в родных краях почти двадцать лет назад. Когда год за годом идет - оно вроде и незаметно, а когда оглянешься разом на все прошедшее - и жизнь, оказывается, почти прожита.

Одно оправдывало: перевез мать перед смертью к себе на Дальний Восток, там и похоронил. Правда, заикнулась она однажды о могилке в родной земле мол, должен человек лежать там, где осталась его пуповина, но потом вслух порассуждала, каких мытарств будет стоить эта переправка через всю страну, и смирилась, пожалела и сына, и себя, уже мертвую. Может, все-таки и решился бы Черданцев на эту дальнюю дорогу, да подоспел Карибский кризис, привязал офицеров-разведчиков к штатным местам по боевому расчету покрепче материнских просьб и сыновних обязательств. До сих пор напряжение того, можно сказать, предвоенного времени он, например, отмечает, фиксирует в памяти по церковным срокам - девятому и сороковому дню.

Так что близких могил в родном селе не оказалось, дальние родственники со временем стали еще дальше, товарищей разбросало по стране - куда ехать после службы?

- Куда поедете, Михаил Андреевич, после увольнения в запас? - задали, однако, вопрос другие - проверявшие их часть кадровики из Москвы.

- Слушай, Мария, а не махнуть ли нам на старости лет в родные края? задумался он за ужином.

Жена замерла у плиты, потом обтерла руки подоткнутым за фартук полотенцем, села на стул напротив. Увидев, что муж не шутит, облегченно сказала давно выношенное:

- Поедем, Миша.

И, то ли кадровики попались человечные, то ли им ради "инспекторского" факта в своей командировке нужна была такая "жертва", то ли им просто понравился прощальный ужин, которым заправлял как раз без пяти минут пенсионер Черданцев, а может, в небесных созвездиях получилось удачное сочетание, но уже через полгода собирал майор Черданцев чемоданы. Да не на пенсию, а военкомом в свою родную Суземку. Сказка, небыль - а случилось.

- Это за все наши мытарства по "точкам", - смиренно радовалась жена.

- Что-то другим таким же "мытарикам" не повезло.

Вот тогда Мария и добавила к везению еще и небо:

- Видимо, легли удачно звезды.

"Какие к черту звезды, - усмехнулся Михаил Андреевич. - Если они что и сделают, то уж, конечно, не небесные, а обыкновенные металлические, которые на полковничьих погонах".

Сделали. И едет райвоенкомом Черданцев мимо переливающихся изумрудом озимых - с одной стороны, и ровных, загибающих за бугор высаженных грядок то ли свеклы, то ли картошки - с другой. Едет в родную деревню, едет не к кому-то конкретно, а к себе предвоенному. К месту, где стояла их изба, к озеру посреди села, к школе, пожарищу... "Ты смотри-ка, - удивился майор, пожарище вспомнилось. Ни разу за службу не всплывало в памяти, а тут как будто каждый день на слуху было".

Пожарище... Место деревенских сходок, детских игр, пасхальных боев крашеными яйцами. Здесь же делили и привозимое с луга сено. Два-три мужика разносили его по кругу в каждую копну, стоявшие рядом бдительно глядели, чтобы копны были ровные. Когда все разнесут, ширину копенок обмерят шагами, высоту - навильником, и начинается дележ: с закрытыми глазами, по совести и удаче.