Оружие, которое себя исчерпало   ::   Феоктистов Л. П.

Зельдовича и который сильнейшим образом повлиял на моё образование.

При всей своей занятости Яков Борисович много времени отдавал нашему обучению. По обыкновению, он приходил не утром, а ближе к обеду, с толстой тетрадкой, и начинал рассказывать. Оказывается, за несколько часов он уже успел написать какую-то статью или что-то посчитать. Тогда же, например, я научился элементам квантовой электродинамики. Помню, вместе с учителем мы увлечённо вычисляли формулы Комптон-эффекта по диаграммам Фейнмана. И что удивительно — ответ иногда получался правильным.

Когда бы ни приезжал Я.Б. из столицы, он сразу собирал всех и выкладывал научные новости. Однажды, дело было уже под вечер, он что-то рассказывал, но то ли мы устали, то ли слишком сложным оказался вопрос. Внимание было рассеянным, и Зельдович это почувствовал. Назавтра явился с утра и начал допытываться, кто что понял. Более или менее членораздельно говорил я, и даже удостоился похвалы. Лишь много лет спустя, в случайном разговоре с Я.Б., я признался, как его обхитрил: „проинтуировав“ разнос, я с утра пораньше нашёл и перечитал нужное место в учебнике Ландау.

Шеф был прирождённым лидером. Он это знал, но никогда не подчёркивал — не было необходимости, всё было очевидно. И всё же. Яков Борисович очень любовно и с большим уважением относился к Давиду Альбертовичу Франк-Каменецкому. Однажды я оказался невольным свидетелем их спора. Д.А. заявил, что за два часа прочитает книгу в 300 страниц, Я.Б. не поверил. Стало ясно, что он сам этого не в состоянии сделать, авторитет „пошатнулся“. Лидер начал горячиться, наконец поспорили. Д.А. заперся в комнате, и через два часа началась проверка. Я.Б. открывал книгу в произвольном месте, читал строчку — Д.А. продолжал почти дословно.

Необыкновенная память была у добрейшего Д.А.!

В сознание врезался и другой эпизод. Наверное, потому, что он был единственным, когда я поправил выдающегося учёного. Учитель недовольно буркнул: „ Один-ноль в вашу пользу“. Беседа продолжалась до тех пор, пока не ошибся я. „Один-один“. — И он протянул мне руку.

Наверняка каждый из нас переживал эйфорию и благостные ощущения того, что достиг вершин, всё знает. Обычно это бывает после удачно сданного экзамена, окончания школы, вуза. Но отрезвление рано или поздно наступает, и, как правило, когда не ждёшь.

В то далёкое время мы изредка выезжали на Семипалатинский полигон. Я.Б. и там умудрялся писать свои формулы. Мы же, полагая, что наша работа начинается после „явления“, откровенно бездельничали. Как-то шеф не выдержал и завёл разговор, что при взрыве возникает мощный электромагнитный сигнал, и поручил Г.М. Гандельману и мне разобраться в природе этого явления.

Задача оказалась на редкость увлекательной. Через несколько дней мы уже не сомневались, что нащупали правильный подход. Быстро составили отчёт и, уверенные в успехе, пришли к Я.Б. По глазам было видно, что он доволен. Однако заключение его показалось нам странным:

— В вашей постановке задачи амплитуда радиосигналов строго равна нулю.

— Почему? — хором спросили мы.

— Потому что электрический вектор направлен по радиусу, а магнитный куда? Направо, налево — в чём предпочтение? Сферически симметричная система не излучает!

Поправить результат на несимметрию было несложно, но горький осадок от собственной безграмотности остался надолго.

В насыщенной событиями и довольно тревожной нашей жизни, как ни покажется странным, находилось место обычным розыгрышам и подначкам. Однажды еду я на велосипеде, догоняю спешащего куда-то Я.Б. Увидел меня, остановился, заговорил. Далее всё как в басне.