От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)   ::   Брагин Михаил

Огонь танков был ограничен на улицах невозможностью стрелять по верхним этажам, когда танк становился близко к дому, ибо орудие танка имеет предел возвышения. Но оно же имеет предел склонения и не может поражать близко, рядом с собой. Это образует "мёртвое" (необстреливаемое) пространство " вокруг танка, что делает его особенно уязвимым в ближнем бою.

В то же время требовалось вести огонь в нескольких измерениях: по фронту, по высоте - от первого до высшего этажа и крыши и ещё вниз - в полуподвал, подвал, спуск в метро. Противник вёл огонь со всех этажей, балконов, с крыш, из подвалов, из каждой подворотни.

Мотопехота, действовавшая с танками, должна была штурмовать каждый дом, и атаки домов отвлекали массу пехоты. Бой был очень трудным. Противник контратаковал даже после того, как улицы были пройдены. Его автоматчики, фаустники и снайперы, переодетые в штатское и женское платье, пробирались в тыл, контратаковали из метро, обстреливали с флангов, рвали связь. Захваченный в бою перекрёсток улиц или площадь ещё долго обстреливались миномётным огнём издалека, ибо корректировщики сидели тут же в домах, и их крайне трудно было обнаружить и уничтожить. Ворвавшись на улицу, танки двигались, вели напряжённый огонь по стенам домов. Точно огромная стальная швабра обдирала со стен зданий карнизы, балконы, углы. Но это поднимало сплошную душную и тяжёлую завесу известковой пыли и дыма и ослепляло танки. В этой мгле танк натыкался на препятствия, получал удары фауст-патронов. Прижимаясь к стенам, пехота продвигалась перебежками от подворотни к подворотне, от подъезда к подъезду, атаковала, и пыль скрывала её от противника. Но, проскочив через пелену пыли и дыма, пехотинцы снова оказывались под огнём противника без поддержки своих танков, которым пыль мешала стрелять. Тяжело было двигаться танку, потому что его трудно было прикрывать с боков пехоте. Тяжело было двигаться пехоте, потому что в дыму, в пыли и на препятствиях отставали танки. Пожары преграждали путь танкам, бушующее пламя порой отрезало им выход из улиц.

* * *

Бои е черте города, на реке Шпрее и каналах развернулись в сотнях пунктов. Танкисты генерала Бабаджаняна пробились к Шпрее, навели паром, начали переправу. Но огнём тяжёлых снарядов противника паром был разбит, стал тонуть, и подожжённый танк, пылая, опустился в мутные воды, на чёрное дно реки Шпрее. Садами и дворами, пробивая стены строений, танкисты вырвались на берег Шпрее, нащупали слабо прикрытый противником участок и начали переправу. Вскоре понтонёры навели здесь 60-тонный мост, и танковое соединение Бабаджаняна прорвалось за Шпрее.

Мотопехота генерала Салминова форсировала на широком фронте канал при помощи подручных средств и захватила на противоположном берегу десятки плацдармов. Почти всюду противник перешёл в контратаки, прижимая первые группки героев к гранитной набережной и стремясь отбросить их за канал. В кровопролитных боях мотопехота удержала плацдармы. Кроме того, сапёры соединений приспособили настил на устоях взорванных мостов, разминировали мосты, приготовленные к взрыву, и танкисты Салминова двинулись в глубь Берлина.

За сплошной стеной заводов и домов, над самой водой Тельтов-канала засели на противоположном берегу немецкие автоматчики и фаустники. За бойницами,пробитыми в толщах стен, стояли противотанковые орудия. Канал был неодолим. Генералу Рыбалко пришлось использовать тяжёлую артиллерию. Её сокрушительные удары разбивали стены, которые вместе с фашистами рушились в грязную воду. Шаг за шагом, отбрасывая противника от Шпрее и каналов, углублялись наши передовые отряды в Берлин, а позади их, споря за очередь на паром, на мост, за право вне очереди броситься в бой, переправлялись всё новые и новые части...