Плевелы зла   ::   Стаднюк Иван

- И, повернувшись к Воронову, спросил: - Что теперь Филонов скажет? Знаю я этого ворчливого старика!

Вениамин Владиславович остановился у стола, точно прислушиваясь, не донесется ли со стороны школы, где размещен операционно-перевязочный блок, взрыв. И вдруг ему стало не по себе: сейчас нагрянет генерал-майор медицинской службы Филонов, а он, хирург Наварин, когда в его госпитале такое событие, вынужден быть в стороне! "И все из-за самоуправства подчиненных!.."

Наварин, сам не замечая того, почти бегал по кабинету, заложив руки за спину. Казалось, начальник госпиталя позабыл о Воронове, о медсестре, притихшей у дверей. Потом неожиданно остановился перед Ириной, посмотрел в ее растерянное лицо и приказал:

- Бегите к пропускному пункту. Как только заметите машину генерала Филонова, немедленно позвоните мне.

- Так они уже приехали! - сказала Ирина.

- Как? Когда?..

- Недавно! Приехали, узнали от солдат о мине - и в операционную. Они ж вместе с Николаем Николаевичем операцию делают...

Наварин, окатив медсестру досадливо-негодующим взглядом, пулей вылетел из кабинета. Без фуражки, с растрепанной шевелюрой, он крупной рысцой бежал к школе. Ему вслед строго и задумчиво смотрел в окно замполит Воронов.

Раненый, укрытый простынями, спиной вверх лежал на операционном столе. Обнажено только правое бедро. Сима Березина, промыв кожу вокруг раны и стараясь не слышать протяжного тихого стона, смазывала ее йодом. Пальцы девушки словно онемели: то не могли попасть ватой, намотанной на палочку, в склянку с йодом, то не хватало сил притронуться к ребристому хвосту мины. Вспомнилось строго-деловитое лицо пиротехника - молодого лейтенанта: "Трогать нельзя". Рокотов приказал пиротехнику удалиться...

- Быстрее, Березина, - торопил Симу хирург Рокотов, натирая спиртом руки. - Раненому плохо.

- Сейчас, сейчас, Николай Николаевич! - И Сима, обложив рану стерильными салфетками, кинулась к инструментальному столу. Ведь многое еще надо успеть сделать, прежде чем можно начать операцию.

Вдруг открылась дверь. В операционную, надевая на ходу халат, вошел незнакомый пожилой человек. На плече его сверкнул генеральский погон.

- Главный армейский хирург Филонов, - хмуро представился он, обращаясь к Николаю Николаевичу.

Филонов приблизился к операционному столу, несколько мгновений молча смотрел на угрожающе торчащий среди белых марлевых салфеток стабилизатор мины, потом, откинув с ног раненого простыню, начал щупать пальцами пульс на правой голени и стопе. Аркадий Маркович уже был в курсе случившегося.

- Зовите ваших сестер, - точно продолжая ранее начатый разговор, спокойно сказал Филонов Николаю Николаевичу.

Рокотов, полагая, что главный армейский хирург не подозревает об опасности, наклонился к нему и, стараясь, чтобы не услышал раненый, тихо сказал:

- Мина может взорваться...

- Всякое может быть, - ответил генерал. - Но солдата надо спасать, время не терпит. Зовите сестер!

- Я сама управлюсь, - вмешалась в разговор Сима.

Филонов кинул на нее быстрый взгляд и промолчал, сосредоточенно натирая мылом и щетками руки.

Сима спешила. "Солдата надо спасать", - повторила она про себя слова генерала, делая раненому укол морфия и кофеина.

Теперь Сима была почти уверена, что мина обязательно взорвется, взорвется потому, что "солдата надо спасать" прозвучало в ее сознании торжественно, и потому, что у нее прошел всякий страх. Мина взорвется, и они - Сима, Николай Николаевич, генерал Филонов - погибнут, навсегда утвердив своей смертью закон: "Солдата надо спасать..."

Но Симе все же не управиться одной. Нужно еще наложить маску, успеть приготовить для подачи инструментов свои руки. И в операционной появляется бледная от волнения девушка. Широко раскрытыми глазами она с ужасом косится на черный хвост мины и дрожащими руками берется за шприц.

Началось самое опасное. Нетрудно рассечь клетчатку тела по оси раны.