Подземка   ::   Мураками Харуки

Не специально же они все…

Поезд добрался до Касумигасэки, и я, не раздумывая, вышла. А несколько вышедших вслед за мной пассажиров обратились к дежурному по станции, и повели его внутрь вагона: мол, там что-то странное. Что было дальше, я не видела, но тот человек вынес наружу пакет с зарином и после этого умер.

Я, как обычно, вышла из станции, направилась к линии Хибия, а когда спускалась к платформе, раздалась пожарная сирена. Так жутко: «би-и-и-и-и». Я привыкла к этому звуку, пока работала в «Джей-ар», и сразу поняла: что-то произошло. По станции раздалось объявление. Пока я думала, не уйти ли мне со станции вообще, показался поезд линии Хибия.

По той суете, с которой действовали станционные работники, было понятно: что-то необычное. Поезд пришел с той стороны, куда нужно было мне. Внутри — ни одного пассажира, вагоны пусты. Это уже потом я сообразила: в том поезде был распылен зарин. На Камиятё или где-то рядом возникла внештатная ситуация, всех пассажиров высадили, и поезд остановился на платформе Касумигасэки.

После сирены повторялось объявление «всем выйти на улицу»; услышав его, люди потянулись к выходам. А меня в тот момент впервые сильно затошнило, и я поняла: чем стремиться наверх, не мешало бы мне оказаться в туалете, — и отправилась его искать. Нашла рядом с комнатой начальника станции.

Проходя мимо нее, я увидела внутри троих лежащих работников. Выходит, происшествие со смертельным исходом, подумала я. Но так и прошла мимо в туалет, а, выйдя из него, поднялась на поверхность через выход рядом с Министерством внешней торговли. Прошло минут десять — за это время лежавших в комнате начальника станции работников вынесли наружу.

Когда я поднялась по лестнице, вышла на улицу и огляделась, вокруг царило то, что уместнее всего описать словом «ад». На земле лежало трое людей с зажатыми в зубах ложками. Было еще шестеро работников метро — все они сидели на клумбе и, обхватив головы руками, рыдали. На выходе из станции причитала женщина [20] . Я даже не знала, что сказать, — я не понимала, что же произошло.

Остановив одного из работников метро, я сказала ему: у меня есть опыт работы в «Джей-ар». Умею оказывать экстренную помощь. Могу чем-нибудь помочь? Взгляд у него был совершенно расфокусированный, лишь бессознательно вращались зрачки. Он только повторял: да, помогите. Я обратилась к сидящим работникам метро: сейчас не время плакать. «Никто не плачет», — раздалось мне в ответ. Мне казалось, что у них на глазах слезы. Я подумала: «Скончались их товарищи, которые лежали там, вот они и оплакивают их гибель». Спросила, вызвали неотложку или нет? Оказалось, что да. И действительно, послышался вой сирен, но до нас машины почему-то не доехали. Помощь к нашему месту подоспела в последнюю очередь, и люди в самом тяжелом состоянии оказались в больнице после всех других. Двое скончались.

Все это снимала камера телевидения. Токийского — судя по тому, что рядом стоял их микроавтобус. Я им: сейчас не этим нужно заниматься. Дайте автобус отвезти этих людей в больницу! Водитель посовещался с остальными, и они согласились.

В «Джей-ар» нас всех заставляли носить красные шарфы, чтобы размахивать ими в экстренном случае. При виде такого шарфа поезду следовало остановиться. «Так, шарф», — первое, что пришло мне в голову. У кого-нибудь есть красный шарф? — обратилась я к окружающим. Нашелся, но уж очень маленький. Тогда я протянула водителю телекомпании платок и сказала: везите их в ближайшую больницу. Вопрос жизни и смерти. Сигнальте, как можете, но ради бога — только не останавливайтесь. Даже на красном.

Цвет платка не помню. Кажется, что-то с цветными узорами. Я им велела размахивать платком или повязать вокруг зеркала бокового вида — сейчас не вспомню.