Последний гамбит   ::   СССР Внутренний Предиктор

Сравните происшедшее в США с террористическими атаками в Израиле самоубийц-палестинцев в ходе последней Интифады, — самое большее, на что они были способны в своей неравной борьбе с агрессорами — это взорвать на себе в отчаянии рюкзак с шурупами или направить автобус на скучающую очередь пассажиров на остановке. Но это относится уже к проблематике «безальтернативности» возможностей поведения состоявшихся преступников, о которой я сказал раньше, и которую одни аналитики-криминалисты не видят, постоянно сталкиваясь с её проявлениями, а другие — абсолютизируют.

— Да, это все просто ужасно, дорогой Холмс, но я вынужден с вами полностью согласиться. Разница в уровне организации слишком очевидна.

— Таким образом, у нас остается только пункт третий: отсутствие нравственных преград и страха перед наказанием. Коль скоро речь идет о предполагаемых атаках «камикадзе», то само упоминание чувства страха кажется неуместным. Кстати, слово это взято западными журналистами из японского, а не арабского лексикона, что невольно обращает нашу память к событиям шестидесятилетней давности в Пёрл-Харборе. Тем не менее, в своих первых публичных выступлениях после терактов 11 сентября Президент Буш назвал эти атаки «cowardly acts», и я предлагаю Вам, Ватсон, хорошенько запомнить эти слова, поскольку мы еще вернёмся к ним чуть позднее.

Что касается нравственных преград, то пока во Всемирной истории их полное отсутствие, более чем кто-либо другой, систематически демонстрировало правительство самих Соединенных Штатов. Достаточно вспомнить варварские «ковровые» бомбардировки немецких городов в годы второй мировой войны, направленные исключительно против гражданского населения и унесшие сотни тысяч невинных жизней, атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, также не являвшиеся военными объектами, испытание химических видов оружия во Вьетнаме и испепеление там напалмом целых деревень со всеми жителями, применение запрещенных видов оружия с обеднённым ураном в Ираке и Югославии, и так далее. Обвинять при этом каких-то мифических «исламских террористов» в презрении к человеческим жизням — значит валить с больной головы на здоровую. Я читал Коран и пришел к выводу, что коранический ислам — одно из самых миролюбивых и человечных вероучений. Тем не менее, вся история показывает, что на протяжении веков практически во всех национальных обществах действует одна и та же международная сила, которая творит свои грязные дела, становясь под чужие знамёна, прикрываясь чужими лозунгами, и потому исторически реальный ислам тоже не застрахован от её проникновения в руководство вполне благонамеренными общественными движениями с целью их извращения для достижения своих интересов.

Ну а безграмотные газетчики и воспитываемые ими правительства Запада не способны отличить коранического ислама, от ислама исторически сложившегося, точно также как они не способны понять разницу между учением Христа и исторически сложившимся христианством.

— Я вполне доверяю вам, Холмс. Я готов согласиться с тем, что официальная версия происшедших событий, муссируемая средствами массовой информации, не выдерживает никакой критики, но кто же тогда настоящий виновник этой агрессии? Ведь сам факт атаки вы не отрицаете?

В этот момент Холмс сделал одну их тех театральных пауз, любовь к которым он в полной мере унаследовал от своего гениального прадеда, и, словно заранее предвкушая эффект от своих слов, тихо, но отчетливо произнес:

— Именно отрицаю.

Должен признать, что, если целью моего друга было ошеломить меня неожиданностью и очевидной абсурдностью своего заявления для того, чтобы сбить меня с накатанной колеи бездумных рассуждений по привычным шаблонам, и заставить таким образом думать самостоятельно, то он её несомненно достиг.