Дрозд   ::   Старк Ричард

— Никак не соображу, чем я таким владею, чтобы вы были готовы выложить за это такую цену, — сказал Грофилд. — Вроде бы я ничем особо не дорожу.

— А как насчет собственной шкуры? — спросил Гав. Не поворачивая головы, Грофилд покосился на него.

— Вы хотите, чтобы я наложил на себя руки? Такие сделки не для меня.

Тот, что сидел, ответил:

— Мы хотим, чтобы вы провернули одно дельце, которое может быть чревато опасностью для жизни. Пока мы этого точно не знаем.

Грофилд оглядел их лица, потом посмотрел на дверь, только что закрывшуюся за подобострастным капитаном полиции, и сказал:

— Ну вот, я вижу проблеск света. Будем играть в шпионские игры навроде тех, что снимают в кино на пленке “текни — колор”. Вы — птички из ЦРУ.

Тот, что сидел, обиженно надулся, а Гав проговорил:

— Порой это становится невыносимым. ЦРУ, ЦРУ, ЦРУ! Неужто люди не понимают, что у их правительства могут быть тайные разведывательные службы?

Тот, что сидел, бросил Гаву:

— Мой дядька служил в казначействе, но все обзывали его фэбээровцем и так достали, что он раньше времени ушел в отставку.

— Я не хотел вас обидеть, — сказал Грофилд.

— Да ничего, ладно. Простому народу нравится, когда все просто и ясно. Когда существуют две — три простые организации. Помните, как всем было радостно, когда появилась “Коза — ностра”?

— Народ любит громкие имена, — изрек Гав. — Когда открыли хлорофилл, все тоже радовались.

— А вы, ребята, господа Икс с громкими именами, так? спросил Грофилд.

— Очень точное описание, — бодро согласился тот, что сидел. — Именно господа Икс, чтоб мне сдохнуть. Прелесть, правда, Чарли? — спросил он Гава.

— Наш друг умеет обращаться со словами, — заметил Гав. Тот, что сидел, удовлетворенно улыбнулся Грофилду, потом снова посерьезнел.

— Ну ладно, — сказал он. — Тут такое дело. Господа Икс с громкими именами хотят, чтобы вы поработали на них. Может, это окажется опасным, а может, и нет. Мы еще не знаем. Если вы согласитесь и справитесь, вашим маленьким трудностям придет конец, и они будут забыты. Если же вы откажетесь или согласитесь, но попытаетесь улизнуть от нас, мы швырнем вас обратно на сковородку.

— Иными словами, либо огонь, либо полымя.

— Возможно. Точно не известно.

— Выкладывайте подробности.

Тот, что сидел, с грустной улыбкой покачал головой.

— Извините. Посылки можно вскрывать только после того, как распишешься в получении.

— И сколько у меня времени на раздумья?

— Целая минута, если угодно.

— А вы славный малый, — сказал Грофилд. — Как насчет Лауфмана? Ему вы тоже предложите сделку?

— Нет, только вам.

— Он может расплакаться на суде, если меня с ним не будет. — Вряд ли он выживет, — сказал тот, что сидел. Заметив взгляд Грофилда, он продолжал: — Лауфман сам виноват, мы тут ни при чем. У него пробито легкое и еще куча увечий.

Гав, которого звали Чарли, добавил:

— Решайте, Грофилд, а то наши друзья в коридоре, похоже, теряют терпение.

— Вы так и не спросили, люблю ли я отечество, — напомнил им Грофилд.

— Как — то не пришло в голову, что это важно, — сказал тот, который сидел. — Ну, как? Да или нет?

— Сами знаете, что да, черт возьми. Иначе не спрашивали бы.

Тот, что сидел, улыбнулся и встал.

— Увидимся, когда врачи скажут, что вы здоровы, — заключил он. — Как вас называть, Эл или Алан?

— Алан.

— Меня зовут Кен, а это — Чарли. До скорого.

— Минуты теперь будут казаться мне часами, — сообщил ему Грофилд.

Они уже направились к двери, когда Кен обернулся и сказал: — Дело до некоторой степени срочное. Если вы не поправитесь, когда придет время начинать работу, сделка, естественно, отменяется. — Он весело улыбнулся. — Выздоравливайте поскорее.



Глава 3

Выйдя из больницы, Грофилд угодил в объятия пурги, Кена и Чарли.