Душа в рассрочку   ::   Корнилова Наталья Геннадьевна

 — Я очень рада — Взаимно.

Они чокнулись и выпили.

— Для начала предлагаю перейти на «ты», — сказала она. — Терпеть не могу выкать с партнёрами.

— Согласен. Так ты не ответила на мой вопрос, — напомнил он.

— На который? Ах да, насчёт квартиры. Да, она моя, вернее, моих родителей. Они умерли, и теперь мы живём здесь с мужем. Он, кстати, раньше жил этажом выше, мы с ним друзья с детства.

— А кто он у тебя?

— Лучше не спрашивай, — она поморщилась. — Но тебе до него далеко, если ещё не дальше.

— Так это его деньги ты хочешь отдать мне?

— Как тебе сказать, — она взяла из его пачки сигарету и закурила, — мы с ним никогда не знали, что такое нищета и проблемы с деньгами — такими уж нас вырастили. Это как-то связано с золотом партии или чем-то в этом роде. Ведь все нынешние денежные мешки, я имею в виду настоящие, а не такие, как вы, временные рвачи, вышли из партийной касты, все их доходы и источники богатств давно известны соответствующим ведомствам, в которых мой муж тоже успел поработать, пока они хоть что-то из себя представляли. Но зачем тебе все это? Если тебя волнуют деньги, то я скажу лишь, что такие, как ты и твои боссы, существуют только потому, что это выгодно таким, как мой муж. Если он захочет, то ты станешь богатым, а его желания во многом зависят от меня, потому что его род моложе моего.

— Вы что, до сих пор придерживаетесь дворянской иерархии? — удивился он.

— Конечно, — просто ответила она, — если это потерять, то что тогда останется? Должны же мы чем-то отличаться от быдла. Мне есть чем гордиться и что терять, в отличие от многих и от тебя в том числе. Ты же слышал, наверное, про дворянское собрание, которое вновь открылось в Москве? Это не только и не столько элитарный союз, а прежде всего попытка поделить сферы влияния старинных родов на таких вот, как ты. Это нечто вроде Мальтийского ордена, только в масштабах нашей страны. Но зачем я тебе все это говорю — все равно ничего не поймёшь. Ты же считаешь себя пупом земли, не так ли? — усмехнулась она.

— Не считаю, но хочу — Он смутился. — В глубинке России, между прочим, тоже были настоящие хозяева.

— Кто ж спорит? — Она опять усмехнулась. — Но только они все работали на Москву-матушку, к царю на поклон шли и мечтали жить здесь. И потом, что толку об этом говорить, если ты наверняка не помнишь, кем был твой прадед, даже если он и был, к примеру, помещиком или богатым купцом? Сейчас ведь все почти без роду и без племени, все коммунисты выкорчевали. А дерево, как ты знаешь, не может жить без корней. Вот только такие, как мы, и держимся. Но давай перейдём к делу. Сколько, говоришь, стоит твоя фирма?

Егор задумался. Такой поворот событий открывал ему гораздо большие возможности, чем обыкновенный бизнес, не приносящий никакого удовольствия, кроме денег. При таких раскладах он мог бы урвать себе кусок и побольше, и послаще. Если у муженька этой дурной бабёнки, которая, судя по всему, бесится с жиру, действительно столько денег и власти, как она утверждает, то нужно этим воспользоваться. Другого раза может не быть.

— Ты особо голову не ломай, мой мальчик, — съязвила она. — Все равно выше головы не прыгнешь. Бери только столько, сколько сможешь проглотить, а иначе подавишься.

— Не волнуйся, у меня глотка большая, — заверил он её на полном серьёзе. — Что ты подумаешь, если я скажу, что… — он сделал многозначительную паузу, — что ты или твой муж выполните любое моё желание после того, как я закончу дело?

— Но мы же не волшебники! — рассмеялась она одними губами, в то время как глаза насторожённо глядели на него. — Ты хотя бы определи круг своих потребностей, а я прикину, насколько это реально.

— Это вполне реально, если ты не наврала мне про своего муженька, — твёрдо сказал он.