Разведка   ::   Чудакова Валентина Васильевна

- Непочатов! Выставьте его за дверь! И ложитесь спать. Смену себе разбудите.

Разведчик и не думает уходить.

- Слушай, спящая красавица, тебя вызывает командир полка.

- Скройся, болтун!

- Без травли.

- Меня?! Сам командир полка? - На сей раз мне удается открыть оба глаза. - Зачем?

- Не знаю. Айда.

На улице я трижды с подвыванием зевнула, так что заныло за ушами. Долго терла лицо колючим снегом. Кажется, малость полегчало.

Из-за разрушенных мостов, сплошь заминированных дорог и снежных заносов полки нашей дивизии далеко оторвались от собственной и приданной артиллерии, от второго эшелона наступающих боевых порядков. Мы идем вперед налегке, имея при себе небольшой легкосанный обоз с продовольствием и боевым припасом для стрелкового оружия.

Наш полк буквально висит у противника "на хвосте". Но тем не менее нам никак не удается войти в непосредственное соприкосновение с основными вражескими частями и навязать им решительное сражение. Дело пока обходится короткими стычками с немецкими арьергардами (заслонами) да факельщиками поджигателями.

От настоящего боя фашисты уклоняются: то ли окружения опасаются, то ли мечтают заманить нас в западню. На это они мастера. С самого начала войны действуют по шаблону: притворно отступая на каком-либо участке фронта, завлекают в узкий коридор наши передовые силы, а затем вдруг, загнув фланги, смыкаются за нашей спиной. Вот тебе и окружение, излюбленный фашистами "котел".

Наученные горьким опытом, наши командиры решили, что продвигаться дальше, без артиллерии и тщательной предварительной разведки, опасно.

На пути нашего полка лежала уцелевшая от военных пожаров деревня Касня, с железнодорожным полустанком. По рассказам местных жителей, в деревне этой все лето и осень силами военнопленных фашисты возводили укрепления, готовили промежуточный оборонительный рубеж "на всякий случай". Немцев там и сейчас видимо-невидимо. Надо было срочно проверить эти сведения: разведать скрытые подступы к деревне и уточнить силы противника. Решили на эту операцию послать взвод конной разведки лейтенанта Притулина, парня отчаянной храбрости, и один "максим" на санях, в сопровождении офицера-пулеметчика. Выбор пал на меня, и, как я понимаю, по очень простой причине. У нас в полку двенадцать командиров пулеметных взводов - мужчин; кого ни назначь - другим будет обидно. Народ они горячий, боевой. Одним словом, сибиряки. А я одна среди них - тут уж без всякой обиды. Вот почему меня так бесцеремонно подняли среди ночи в самый разгар одурманивающего сна.

Признаться, оказанная честь меня нисколько не обрадовала. И не потому, что совсем не выспалась, и не потому, что операция была рискованной. Мне в принципе это было не по душе. Я считала, что на войне, даже больше чем в мирное время, каждый должен знать свое определенное место.

Эту истину я усвоила с самого начала войны, пережив позор первых дней отступления, панику и два вражеских окружения. А до войны в свои шестнадцать лет о войне я имела самое романтическое представление. Враг напал! Ну и что ж? Верхом на горячего коня, в руку саблю и... марш-марш в атаку! А то - за пулемет, и строчи, точно чапаевская Анка... Как все мои сверстники, в затаенных мыслях я совершала подвиги на земле, на море и в небе; покоряла тайгу и неприступные льды, штурмовала горы, строила далекие чудесные города. И очень досадовала, что так медленно тянутся школьные годы в нашем тихом районном городке. Казалось, пока я расту и учусь, - все уже будет сделано и не достанется на мою долю ни подвигов, ни свершений. Никакой романтики...

Мои мечты осуществились, но совсем не так, как я это себе представляла. Во всяком случае - не столь романтично. Убедилась, что война - это прежде всего труд.