Рыцари неба и русалка   ::   Чудакова Валентина Васильевна

Застали врасплох и довольны. Вот тебе и познакомилась!.. "Батюшки, - думаю, - бабка ты моя родненькая, что же делать? Не выходить же при них из воды..."

Нащупала ногами песчаное дно и встала лицом к берегу. Вода под самый подбородок. Стою и кричу:

- Эй, на берегу! Уходите отсюда!

Смеются. А самый красивый из них ехидничает:

- Какие невежливые русалки тут обитают!

И товарищи его туда же. Насмешничают:

- "Откуда ты, прелестное дитя?"

Поют дуэтом. Фальшиво. Ишь, артисты! Ну погодите...

- А ну марш отсюда! - приказываю командирским голосом. Никакого толку! Посмеиваются. Переглядываются. Поддразнивают:

- Надо, русалочка, сказать: "Здравствуйте, товарищи гвардейцы!"

- Здравствуйте - и убирайтесь ко всем чертям! - Я разозлилась всерьез.

- А это уже лучше! - одобряют хором и хохочут. - А ну, выходи, русалка, давай знакомиться!

До знакомства тут... Ну до чего же недогадливые! А еще рыцари неба! И я уже не приказываю - прошу:

- Уйдите вы, ребята, в самом-то деле! Мне же одеться надо...

- Эврика! - вскричал один из них и хлопнул себя ладонью по лбу. Братцы, а ведь король-то... - И все трое так и покатились со смеху, а затем - слава богу! - скрылись в ореховых кустах, как их тут и не было. Я - пулей из воды. Надеваю галифе, тороплюсь - не вернулись бы. И никак не могу попасть ногой в узкую штанину. И в то же время думаю: "Неужели совсем ушли? Ну и дуреха, чего всполошилась?" И только затянула ремень, летчики опять тут как тут. Спрашивают из-за кустов вежливо:

- Можно?

А мне не до вежливости. Обуться не успела. Так и стою босиком. Хороша, наверное. Русалка не русалка, а уж ведьма с Лысой горы - это точно. Лицо полыхает, мокрые космы по плечам рассыпались. Однако кое-как познакомились. Стали разговаривать: я - серьезно, они все с шуточками вроде бы не верят. И переговариваются между собою так, как будто бы меня здесь и нет.

- Не может быть, чтобы пичужки ротами командовали!

- Надо же - русалка в галифе!

- Батюшки, пистолет! Настоящий?

- Сколько же тебе лет? Тринадцать?

Посмеиваются вроде бы и беззлобно, а все равно обидно. И горько - от разочарования. Так вот же вам: больше ни слова не скажу! Молча обуюсь и уйду. С тем и уселась на траву и, не глядя на рыцарей неба, портянки накручиваю. А сама вроде бы уже и не сержусь. Такие же озорники, как и наши разведчики.

- Силен солдат! - притворно удивился красавец старший лейтенант. И толкнул приятеля в плечо: - Учись, Коля. Гляди, как надо. А то у тебя вечно "белые уши" из-за голенищ торчат!

Я молча встала и подобрала с травы свою постирушку.

- Молодец, братишка! - похлопал меня по-приятельски красавец по плечу, да так, что правая ключица заныла. - Здорово играешь! Хорошо в роль вживаешься.

- Че-го? - вытаращила я глаза. - В какую роль?

- Ладно, пигалица, не хитри, - примирительно сказал он и опять по-свойски подмигнул голубым и чистым глазом. - Мы люди свои. Ты артистка что надо. Но где же ты это видела командиров рот женского полу, да еще в таком возрасте?

Я молча повернулась к ним спиной, собравшись уходить. Не хотелось мне говорить им то, что я о них думала, - как-никак летчики!

И двух шагов сделать не успела, как оказалась в воздухе: распластанной лягушкой взлетела, кажется, выше березки. Не успела дух перевести - опять взлетела.

- Ура талантам! - кричали мои мучители и подбрасывали меня вверх. И не просто подбрасывали - с перевертом, с выкрутасами.

- А ну-ка бочку!

- А теперь горку!

- А это - иммельман!

Я перестала соображать, где небо, а где земля. Но, стиснув зубы, молчу. Не кричать же - мои солдаты совсем рядом; ну как увидят этакое, ничего себе командир!..

Выручил меня мой ротный старшина Василий Иванович.