Шага   ::   Дюрас Маргерит

Вот что мне нужно… живой лев. Нормальный. Можете посмотреть на меня… Лев. Я им обзавелась. Он ничего не говорил. Только рычал. Сто пятьдесят семь килограмм. Шесть килограмм мяса в день. Конечно, нужны определенные средства. Я располагала ими. (Пауза) Так вот, нет… Он превратился в жалкую тряпку. Нас разлучили. (Пауза) И с тех порт, что бы там ни было, пусть даже этого льва ничто и не заменило, Я ГОВОРЮ НЕТ. Это был всего лишь лев. И нет конца, нет конца, нет конца.

М: Но птица — совсем не то…

А, убежденно: НЕТ, Я ГОВОРЮ НЕТ. Все это — всего лишь животные, мсье, и ничто иное. (Пауза). Это можно прочесть в их глазах. (Пауза) Их глаза ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВЫРАЗИТЕЛЬНЫ. (Пауза) И когда они кричат, это тоже ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВЫРАЗИТЕЛЬНО.

Произнесение этих двух слов доставляет ей видимое удовольствие. Б кричит как зверь, пронзительно, дико.

А: Крики животных — это ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВЫРАЗИТЕЛЬНО.

Молчание.

Б, очень мягко: Ойо ойе натаган манук, ойо ойо.

Жест руки, словно она сжимает в ней воображаемую птицу, затем она разжимает пальцы, «выпуская мертвую птицу».

М, он в страхе отшатывается: Что она говорит?

А, обыденным тоном: Она говорит, что птица — создание весьма хрупкое. Стоит лишь сжать ее чуть сильнее, и…

Б улыбается, ее улыбка внушает определенную тревогу. Мы еще не видели ее столь кроткой. Эта нежная особа — безумная преступница.

Б: Дукса ксита акара.

А, переводит: В то время как с кошками, по ее словам, УЖЕ труднее…

Возрастающее беспокойство М, который продолжает пятиться.

Б: Срау, срау манук.

Она опять требует историю про птицу.

М: Нет!

Он больше не хочет говорить с Б о птице.

Б: Агула иту? (Почему?)

М: Потому что она осталась дома, когда у меня произошла эта авария с машиной.

Довольно долгое молчание.

А: А что вы сказали, когда пришли они?

М: Я отрицал: «Я? Птица? Какая птица? Я не знаю никакой птицы…» (Пауза). Все было бесполезно.

А: А я вот со львом не могла ничего отрицать. Уж слишком он был большой.

Б: Пер катан хан манук.

А: И все же нужно ВСЕГДА ОТРИЦАТЬ, да!

Б: ОТРИЦАТЬ. ОТРИЦАТЬ. (По-шагански).

Всеобщий порыв. Они кричат: «Всегда отрицать, всегда отрицать, отрицать, отрицать» Возвращается спокойствие.

А: Вы, конечно, преувеличили?

М: Да.

А: Я тоже. Они сказали мне, что лев — это была капля воды, переполнившая чашу.

Б: Каламй иту.

А; она показывает на Б: Она тоже, тоже преувеличила, но только в отношении самой себя, без привлечения какого-либо животного.

М: Я понял, да. (Пауза) Я попросил разрешения взять птицу с собой. Они отказали.

А: И про льва они тоже не захотели ничего слышать.

Б: Юми манук птица, натаган.

А: Она говорит, что теперь вспоминает.

М: О чем?

А: О том, что тоже была однажды животным.

Б: дикса каламай.

А, улыбается: Да, бедняжка.

Короткое молчание.

М: Я не дал ей никакого имени, зову просто птицей.

А, решительно: Если этого можно избежать, лучше всего животных не называть никак. К тому же птица звучит лучше, чем что бы то ни было. (Пауза). Лев тоже.

М: Прежде всего, это она переусердствовала. Не хотелось ее обвинять, но это она.

А: Ну, а со львом не так. Это я.

М: С утра до вечера, из комнаты в комнату, речи, речи, речи. МОЯ ЖЕНА

СХОДИЛА С УМА.

Б, хлопает в ладоши, ее радует, что люди сходят с ума: Каламай, каламай!

А: В конце концов, мы остались вдвоем, лев и я. Все остальные ушли.

Молчание.

А, грубо: А дом был большой?

М, сентиментально: Очень большой.

А, с отвращением: У меня тоже: слишком большой.

Б: Срау натаго.

А, переводит: У нее тоже СЛИШКОМ большой. (Пауза. Обращаясь к М) А вы знаете, что с ним стало?

М: Не знаю, нет. а с ВАШИМ?

А: Тоже не знаю.

Молчание. Затем Б внезапно начинает топать ногами. А смотрит на ее ногги.

А, обращаясь к М, сухо: Она плачет.

М: Вы полагаете?

А: Сами послушайте.