Двое из ларца   ::   Болучевский Владимир

Разменяв после очередного нелепого брака и столь же нелепого развода оставшуюся от погибших в катастрофе родителей, коих он был единственный сын, большую академическую квартиру на Петроградской стороне, он поселился в скромной уютной однокомнатной квартирке на Васильевском острове, которая размещалась на пятом этаже очень старого дома, но зато с лифтом. При наличии иных вариантов именно эта квартира очаровала его с первого взгляда тем, что обладала большим балконом, прилепленным к абсолютно пустой плоскости оштукатуренного брандмауэра, выход на который осуществлялся непосредственно из крохотной кухни.

Помимо двойной фамилии, от своих дворянских предков, иные из которых были приближенными аж Иоанна Грозного, Александр унаследовал высокий рост, не убиваемое жизненными обстоятельствами здоровье и физиологическое отвращение к духу стяжательства. Органически не перенося пребывания в трудовом коллективе и, еще более того, ежедневного хождения в службу, он, тем не менее расстраивался, когда вдруг оказывался не в состоянии позволить себе хорошей выпивки, еды или очередной «Левис 501».

Из вышеперечисленного неизбежно следовало, что время от времени он скрепя сердце был вынужден вписываться во всякого рода авантюры (исключая разве что явно криминальные), которые позволяли, чуть поднапрягшись, заработать денег в один удар. Благо голова у него была на месте, спортивная юность сформировала и так хорошо сложенное тело, а круг знакомых и добрых приятелей от рождения был столь широк, что на днях рождения, которые Адашев-Гурский изредка отмечал, братски обнявшись за хмельным столом, затягивали «Черного ворона» могильщик с Южного кладбища, опер из убойного отдела и манерный представитель артистической богемы. И все это были не просто душевные друзья, но люди, с каждым из которых в свое время сводила Александра по совместному делу витиеватая его судьба, ибо знал он и бетонные работы, и в то же время весьма сносно умел играть на саксофоне. Так уж вышло.

Материальный достаток, выраженный в отечественных либо зарубежных денежных знаках, то прибывал, то убывал, подобно волнам морского прибоя, порой оставляя Гурскому предметы самые неожиданные и после одного раза часто никогда более не востребованные. Под диваном, например, уже много лет пылился старенький саксофон фирмы «Кон», естественно, альт, потому что, если бы на тот момент был нужен тенор, Александр раздобыл бы «Сельмер». А до недавнего времени, припрятанная в укромном месте, хранилась двустволка «Байярд», которую Гурский привез из очередной какой-то экспедиции и, так из нее ни разу и, не выстрелив, подарил, в конце концов, от греха подальше, другу детства Петру Волкову, бывшему оперу по прозвищу Волчара, ныне сотруднику некой частной структуры. Так что в наличии сотового телефона при полном отсутствии нужды в нем, кроме занятной возможности связаться с кем-нибудь из самого неожиданного места, ничего странного не было.

Тем более что человек предполагает, а Господь располагает, и судьба наша, что расписана где-то там на многие лета вперед, отбрасывает свою тень на день сегодняшний. И те поступки, которые мы совершаем, казалось бы, абсолютно случайно и не осознавая их истинного смысла, диктуются свыше иногда бесом, а иногда и ангелом-хранителем и всегда обоснованы некоей высшей надобностью, которая не всегда нам доступна.



Глава 2

Адашев-Гурский откинул у телефона тоненькую пластинку, набрал на открывшейся панели номер и через некоторое время услышал хриплое, заспанное и сдержанно яростное:

— Автоответчика нет дома… Это я сам снял трубку, и сейчас пять утра, и не дай вам Бог, если то, что вы мне сейчас скажете, я сочту недостойным внимания в это время суток. Я вас разыщу, даже если вы не назовете своего имени. В вашем распоряжении десять секунд. Докладывайте.

— Здравствуй, Петя.