Трудная миссия   ::   Харламов Николай Михайлович

Как бы вы поступили в данном случае? Какую команду бы отдали?

Я благодарен ему, что он, как говорили тогда у нас, "взял меня на прицел" и не жалел ни сил, ни времени, передавая мне свой опыт.

Вспоминается и такой случай. Как-то я прогуливался с девушкой по улицам Севастополя. И вдруг встречаю Юмашева, командира корабля.

- Куда идете? - спрашивает он. - Может быть, зайдете ко мне на чашку чая, если, конечно, свободны?

- Неудобно как-то, - отвечаю.

- Пустяки, идемте.

И вот мы дома у Юмашева. Уютная обстановка. Располагающий душевный разговор. А на другой день Иван Степанович одобрительно отозвался о моей подруге. Мне остается добавить, что его слова я воспринял как отцовское благословение...

Получилось так, что большую часть своей службы на флоте я так или иначе провел вместе с Юмашевым. Он был командиром эскадренного миноносца, я у него - старшим помощником. Потом он возглавил бригаду эсминцев, я стал командовать эсминцем "Дзержинский". Когда Юмашева назначили командиром бригады крейсеров, я опять очутился под его началом в качестве командира крейсера. Шли годы, и вот уже Юмашев начальник штаба Черноморского флота, а я - его заместитель. И наконец Юмашев стал командующим, а я заступил на его место.

В марте 1939 года И. С. Юмашев, как делегат XVIII партийного съезда, отбыл в Москву. А перед этим у нас готовился для дальнего перехода отряд тральщиков. Корабли должны были пройти через Средиземное и Красное моря, через Индийский океан и Японское море во Владивосток.

Уезжая на съезд, командующий приказал:

- Полностью выполните заявку отряда. Дайте все необходимое. Но не балуйте их. Без всяких там коврово-мебельных излишеств.

И вдруг как-то вечером Юмашев звонит из Москвы. Радостный, возбужденный.

- Покидаю я вас, Николай Михайлович. В случае чего не поминайте лихом.

- Новое назначение?

- Да. Отбываю на Тихоокеанский флот. Назначили командующим.

Конечно, мне жаль было расставаться с таким военачальником. Но что поделаешь! Я поздравил Ивана Степановича с новой должностью, пошутил, что море везде соленое, хотя прекрасно понимал, что ему трудно будет без Черного моря, где он провел почти всю сознательную жизнь.

- Да, и вот еще что, - продолжал он. - Отряд тральщиков снабдите всем необходимым. Как полагается. Не скупитесь.

- Выполню в точности ваш приказ: излишествами не баловать.

- Да нет. В приказ вносится поправка. Снабдите как полагается.

- Так ведь это приказ командующего Тихоокеанским флотом, а он у нас здесь не имеет силы, - засмеялся я.

- Ну, в общем, вы меня поняли.

- Понял, - говорю, - понял. Ваш флот молодой и отдаленный. Снабжать его всем необходимым не так легко. Сделаем все как следует.

Мы тепло простились с И. С. Юмашевым. И надолго.

Встретились уже летом 1945 года на Тихоокеанском флоте, где в составе группы адмиралов и офицеров Наркомата ВМФ мне пришлось проверять готовность кораблей и частей к предстоящим боевым действиям с Японией. Мы обнялись, как старые друзья. Иван Степанович хоть и поседел, но был таким же энергичным и волевым.

Но вернемся в Таллин, в грозное лето 1941-го. В первый же день, когда мы осматривали базу, услышали в воздухе гул. Гул тот был незнакомым, чужим, зловещим. И тут же два зелено-желтых самолета без опознавательных знаков вынырнули из-за облаков, обогнули порт и скрылись. С тяжелым, тревожным чувством мы смотрели им вслед.

- Немцы? - спросил я, хотя вопрос был излишним.

- Они,- ответил сопровождавший меня работник штаба флота.- Совсем обнаглели. Вот так каждый день. А то и по нескольку раз.

- Эх, шугануть бы их! - вырвалось у меня.

- Нельзя! Приказано не открывать огня.

Да, я знал об этом требовании. Но только здесь, на Балтике, понял до конца его истинное значение.