Усташский министр смерти   ::   Станоевич Бранимир

По трапу самолета в сопровождении двух дюжих американских полицейских снесли носилки с дряхлым стариком. Так возвратился на родину Андрие Артукович. Это было путешествие, которое ему меньше всего хотелось бы совершить. Сразу же по прибытии он был помещен в тюрьму, и ему было предъявлено обвинение в совершенных преступлениях.

Военному преступнику Артуковичу была предоставлена возможность заблаговременно познакомиться с обвинением и воспользоваться правом на защиту – правом, в котором он отказывал другим. Весь процесс готовился и проходил при строжайшем соблюдении принципов международного права, при максимальном уважении американского закона об экстрадиции. В американском законодательстве нет понятий "военное преступление", "геноцид". Оно требует доказательств убийства, совершенного непосредственно обвиняемым. Выдача преступника возможна в том случае, если состав преступления соответствует законам обеих стран. Обвинение, составленное на основании уголовного кодекса Югославии, ставило ему в вину непосредственное участие в убийствах, преступления против гражданского населения и преступления против военнопленных. Конкретно он обвинялся в следующих преступлениях: массовом уничтожении населения в районе городка Вргинмост в начале 1942 года, убийстве 450 больных заключенных (в том числе женщин и детей) в концлагере Керестинец, зверской расправе над пленными партизанами около города Самобор; убийстве адвоката Е. Видича, которого он приказал заключить, а затем уничтожить в концлагере Даницы около города Копривница.

14 апреля 1986 года судебный процесс открылся в Загребе в том самом здании, на широких ступенях которого, ведущих к главному входу, начинающий юрист Артукович в середине 20-х годов познакомился с адвокатом А. Павеличем, будущим поглавником. В нескольких шагах от этого места размещалось в годы войны министерство внутренних дел "НГХ", откуда "балканский Гиммлер" руководил усташским террором и массовым уничтожением людей. На процесс прибыло много журналистов, его снимала теле– и кинохроника. Корреспонденты подсчитали, что процесс открылся через 40 лет и 343 дня после бегства из Загреба усташского правительства, в том числе и Артуковича.

В 8 часов 37 минут в зал заседания был введен Артукович. Мелкими старческими шажками он приблизился к специально оборудованной скамье подсудимых и с трудом водрузился на нее. Многие из присутствовавших задавались вопросом: а нужно ли судить 87-летнего человека? Не руководствуются ли югославские власти в своих действиях древнеримским принципом "Pereat mundus et fiat justitia" ("Да свершится правосудие, хотя бы погиб весь мир"), правомерно ли так ставить вопрос в наши дни? Защитники старались использовать и подогреть такие настроения ссылками на преклонный возраст подсудимого и сроки исковой давности, хотя для преступлений против человечества таких сроков не существует.

При допросе Артуковича стало очевидным, что, несмотря на старость, подсудимый находится в здравом уме и твердой памяти. Но больше всего потрясало отсутствие у него раскаяния в совершенных преступлениях! Более того, в немощном теле все еще теплился дух ненависти и непримиримости.

Он помнил и точно описывал все события предвоенного времени. Когда задавались вопросы о событиях периода войны, суду приходилось довольствоваться: "Не знаю", "Не помню", "Не понял вопроса", в крайнем случае "Допускаю такую возможность". На вопрос, понял ли он суть обвинения, последовал ответ, достойный дельфийского оракула: "В соответствии с обстоятельствами!"

Основную часть судебного процесса заняли показания свидетелей, которых было заслушано более 50. В зале суда как бы ожила история.