В битвах под водой   ::   Иосселиани Ярослав Константинович

Широко раскрыв свои круглые карие глаза, он озирался по сторонам, словно просил помощи.

- Что, струхнул немножко? - тихо посочувствовал ему Поедайло. - Ничего, это со всеми бывает... а потом проходит. Бомбы далеко Падают... Вот рыбу жалко.

- Какую рыбу?

- Как какую? Треску. Они ведь ее глушат...

- А-а! - махнул рукой Паша. - Черт с ней, с рыбой! Новая серия бомб разорвалась не ближе первой.

- Ближе! - вырвалось у Паши.

- А наш фотокорреспондент застрял в центральном? - сделал я вид, будто только сейчас заметил матроса.

- Вы почему не в своем отсеке? - набросился на Пашу Глоба.

- Меня... меня не пустили. Мешаешь, говорят... Бомбы, очевидно, почтой одновременно брошенные с двух кораблей, немного тряхнули корпус подводной лодки.

- Расстояние до бомбящих миноносцев превышает десять кабельтовых, доложил Бордок, - по курсовому сто три и сорок левого борта удаляются быстро! Другие шумы не прослушиваются!

- Видишь, даже удаляются, - возобновил я прерванный разговор. - Ну, а как твой снимок, Паша? Взрывы были хорошие!

- А-а! - махнул он рукой и чуть не разрыдался. - Уронил аппарат за борт...

- Так ведь ты его на ремне носил!

- Когда взорвались торпеды, я не помню, что я сделал... Только аппарат вместе с футляром упал за борт...

- Ничего, ничего, это бывает по первому разу, - вмешался Поедайло, наклонившийся над журналом записи событий, - потом проходит...

Кто-то прыснул. Вероятно, этот рассказ рассмешил бы и других, но новые и довольно близкие разрывы отвлекли наше внимание от матроса.

- Охотники! Приблизились неожиданно справа! Сейчас отвернули, удаляются по корме! - сообщил Бордок.

- Здесь у них база, - вслух рассуждал я, - пошли в сторону кормы, значит, они тоже бомбят наугад и считают нас где-то сзади...

Преследование длилось четыре часа. Мы отделались только несколькими разбитыми электрическими лампочками - этими первыми жертвами глубинных бомб.

Оторвавшись от врага, лодка с наступлением утра всплыла в надводное положение, и мы увидели густой слой нефти, расплывшейся по поверхности моря. Это было все, что осталось от транспортов.

Так, закончили мы свой последний поход в дни Великой Отечественной войны.

Вместо послесловия

После окончания войны прошло много лет. Как-то перед выходом в море я решил просмотреть накопившуюся корреспонденцию.

Но лишь только я сел за стол, как в каюту осторожно, но довольно настойчиво кто-то постучал. Затем открылась дверь, и вошел лейтенант в новеньком обмундировании.

- Товарищ капитан первого ранга, - по-детски звонким голосом доложил он, лейтенант Василий Федорчук представляется по случаю назначения на должность штурмана подводной лодки "Окунь" вверенного вам соединения.

Что-то в скуластом, обветренном лице молодого лейтенанта показалось мне знакомым, но я никак не мог припомнить, где я встречал этого человека.

И как бы отвечая на мой внимательный взгляд, лейтенант полушепотом подсказал:

- Васю... помните?

- Вася! - схватил я лейтенанта за плечи. - Да ты орел!.. Рассказывай, немедленно рассказывай о себе! Как учился, где был с тех пор?..

- После ухода вашего... нашего экипажа, - запинаясь, начал лейтенант, - на второй же день прибыл новый экипаж. Меня снова приютили, и я ходил с ними в походы... Однажды меня встретил адмирал Болтунов. Он спросил, кто я и откуда, и приказал отправить меня в нахимовское училище. Окончил его. Потом приняли в Высшее военно-морское училище - и вот... лейтенант, прислан в ваше распоряжение.

- А почему ни разу не давал о себе знать? И тебе не стыдно? Остальные "малюточники" все пишут, - хоть изредка, но пишут.

- Я очень хотел, товарищ капитан первого ранга, но стеснялся. Думал, и без меня у вас много дел... Зачем же мешать. Об остальных я тоже кое-что знаю.