В час дня, ваше превосходительство   ::   Васильев Аркадий Николаевич

В "Кафе поэтов" он пришел с новой возлюбленной поразвлечься в интеллигентном обществе и случайно встретил жену - ее-то он и колотил.

Из карманов галифе Тарантула Мальгин вынул новенький наган-самовзвод, почти фунт кокаина, расфасованного по пять-шесть золотников, - целое состояние.

Утром Мальгин сказал:

- Я - на вокзал. Наши из Петрограда приезжают. А ты допроси Тарантовича.

Андрей волновался чрезвычайно. Первый допрос. Какие вопросы задавать сначала? Какие потом? Сумеет ли он все сделать правильно?

В коридоре встретился Филатов. Он выслушал Андрея, засмеялся:

- Ты что, интеллигент? Он, гад, кокаином торгует, а ты с ним философию разводить? Наган обнаружили? Обнаружили. Пиши - и в трибунал. Все. Действуй.

Тарантул отказался сесть на стул. Давал показания стоя:

- Кокаин мне принес господин Кудрявцев, бывший доверенный фирмы "Гергард". Склад у этой фирмы в Мытном дворе. Если вам интересно поймать его с вещественными доказательствами, двигайте туда немедленно, у него там много кож спрятано, сколько - не считал, но много, сот пять. Хорошие кожи, все больше полувал. А направо, как войдете, пять бочек с хлороформом...

- Куда ему столько? - вырвалось у Андрея.

Тарантович чуть заметно улыбнулся. Андрей поправился:

- Может, это не хлороформ?

- Настоящий... Там еще валенок пар триста, и все с интендантским клеймом, и полсотни мешков апельсиновых корочек...

- Чего?

- Корочки апельсиновые. Толченые. Аптекари ими интересуются...

- Вы про кокаин подробнее расскажите, а заодно и про наган. Где добыли?

- Купил на Сухаревке. Там этого добра сколько пожелаете... Наган приобрел для личной безопасности, поскольку порядочному человеку вечером нельзя дальше ворот высунуться...

Тарантович неожиданно осоловел, вся его говорливость пропала. Без приглашения хлюпнулся на стул, согнулся в три погибели. Помутневшими, неживыми глазами посмотрел на Андрея, хрипло попросил:

- Пакетик! Хоть один!..

Андрей убрал кокаин в стол. Тарантович вскочил, закричал:

- Дай, сволочь! Христом-богом прошу!

Андрей позвал конвойных. Тарантович совсем сник, губы посинели. Плаксиво умолял:

- Ну, что тебе стоит!

С порога крикнул:

- Вены перережу! А ты, дерьмо, будешь за меня отвечать!

Андрей остался один. Его охватила тоска. На улице, очевидно, показалось солнце - даже в этой маленькой, окрашенной в серый цвет, с одним окошком, выходящим во двор, комнате посветлело. "А если он на самом деле вены перережет? Он же словно полоумный стал!" Заняться бы чем, но приходилось просто сидеть и ждать Мальгина.

"Посватал ты мне работу, товарищ Белоглазов! - вспомнил Андрей секретаря партийной ячейки. - И зачем я только согласился?"

Во дворе зашумели. Мартынов посмотрел в окно: въезжали подводы, груженные большими ящиками. Вскоре появился Мальгин.

- Ну как, поговорил?

- Поговорил, - мрачно ответил Андрей.

- Привыкай, Андрюша, ко всякому. Такая уж наша невеселая обязанность...

Артемьева Андрею особенно и расспрашивать не пришлось. Задержанный говорил торопливо, будто опасаясь, что не успеет:

- Извините, господин следователь... Прошу прощенья, гражданин следователь, вы меня не так поняли. Эти восемьдесят золотых монет царской, извините, чеканки, пятирублевого достоинства - полная моя собственность, досталась по наследству от покойного моего родителя Севастьяна Ивановича Артемьева. Так и занесите в протокольчик. А эти тридцать две монеты десятирублевого достоинства также наследственные. Я показываю чистую правду, поскольку все это доподлинная истина, подтверждаемая нотариальными бумагами. Хотя родитель мой - царство ему небесное, райские утехи и жизнь бесконечная! - расстался с земной жизнью в одночасье, но духовную заготовил заблаговременно по всей форме.