В небе - пикировщики !   ::   Федоров Алексей Григорьевич

Хотелось верить, что не увижу в столице той страшной картины разрушений и страданий, которая поразила меня месяц назад в Севастополе.

С каким волнением вглядывался я в привычные черты города несколько дней спустя, но ничего особенного не заметил. Палящее солнце наполняло улицы нестерпимой духотой, но с запада быстро надвигалась грозовая туча. Вот она уже охватила солнце, грянул гром, упали первые крупные капли дождя. Я бросился бегом к улице Горького. В прилегающих улицах можно было видеть разрушенные после ночных бомбардировок здания.

Из приоткрывшейся двери столовой возле площади Маяковского пахнуло запахом щей. Острый голод напомнил о себе. Я вошел. В голове длинной очереди, прямо у кассы, столпилось несколько младших лейтенантов. Они расступились, пригласив меня. Но тут из середины очереди раздался сердитый женский голос.

- Почему вы его пропускаете? Пусть в очередь встанет! Ишь, защитники... А еще летчиками зовутся. Отсиживаются где-то в сторонке, а немец Москву бомбит...

Я обернулся. Женщина лет сорока глядела на меня в упор. Бледное лицо ее покрылось лихорадочным румянцем. В сверкавших глазах не было гнева, была только боль.

Я опустил глаза. Что можно было ответить этой женщине? Ни я, ни она не знали тогда, что в конце концов наша авиация на московском стратегическом направлении в начале декабря 1941 года завоюет господство в воздухе. За время боев 1941-1942 годов на подступах к Москве и под Москвой она уничтожит 1300 немецких самолетов, что из 8000 вражеских самолетов, участвовавших в налетах на Москву, к городу прорвется менее трех процентов. И наша группа, отвлекавшая самолеты противника на ложные объекты, тоже явится частью сил, не пропустивших 97 из каждых 100 фашистских бомбардировщиков, несших на советскую столицу смертоносный груз.

...Голодный и продрогший вышел я из столовой. Дождь хлестал по мостовой. Порывистый ветер гнал на город все усиливающуюся грозу. Вслед за ней с запада продолжала свое наступление война.

Под покровом ночи

Налеты вражеской авиации с каждым днем становились все более ожесточенными и массированными. Наша группа продолжала отвлечение гитлеровских бомбардировщиков. В этом деле пока что был определенный успех. Но теперь-то я хорошо знал, что успех этот был далеко не полным. Меня неотступно преследовал скорбный взгляд женщины-москвички. И поэтому приказ активизировать действие нашей группы вызвал какое-то облегчение, хотя напряженная работа буквально валила с ног.

До сих пор группа Карпенко действовала вне зон воздушных боев. Своими атаками на ложные объекты мы сбивали вражеские бомбардировщики с курса на Москву, и в этих операциях наши летчики оставались в относительной безопасности: за сравнительной дальностью баз ночные бомбардировщики противника пока что следовали без прикрытия истребителей.

К концу июля подготовка к новым операциям развернулась полным ходом. Да и после боевых вылетов экипажи работали вместе с техниками возле самолетов. Менялось их оснащение. Начались ночные тренировки, отрабатывалось патрулирование самолетов-осветителей вместе с истребителями московской зоны противовоздушной обороны. Лишь на третью ночь непрестанных тренировок "слетки" с истребителями дали удовлетворительный результат.

И в ночь на 1 августа началось...

Высота - 5 тысяч метров, полет в установленном квадрате. Самолет летит в сплошной темноте, над которой светят равнодушные ко всему земному звезды. Фосфорически мерцают стрелки и приборы циферблатов. Холодно...

Внизу плотно прикрытая тьмой земля. Справа, вверху, километрах в четырех ходит звено "лаггов" - наших истребителей.

Кажется, что, забыв про войну, земля уснула накрепко, с головой укрывшись одеялом. И вдруг покров этот как бы приоткрылся.