В воздухе - испытатели   ::   Бондаренко Николай Адамович

Еще бы! Кто из летчиков не мечтает об этом? В мире нет, пожалуй, более героической, более ответственной и более романтической работы, чем работа летчика-испытателя! 30 декабря я уже стоял в кузове грузовика и с грустью смотрел на провожавших меня однополчан. Почти пять лет я прослужил вместе с ними. И вот приходится расставаться...

- Не робей там...

- Держи марку фронтовика...

- Не забывай нас, пиши, - неслось со всех сторон. "Не забывай...", "Пиши..." Да разве можно забыть этих мужественных, отчаянных парней, с кем свела меня война! С кем десятки раз я поднимался в дымное, пронизанное осколками зенитных снарядов и пулеметными трассами небо! С кем делил радость побед и горечь утрат! Нет, такое не забывается...

Вскоре, раздумывая о своей будущей работе, я шагал по протоптанным в снегу тропинкам, там, где когда-то ходили прославившиеся на весь мир летчики-испытатели: Чкалов, Громов, Байдуков, Коккинаки, Анисимов...

После прохождения медицинской комиссии, сдачи зачетов по основным авиационным дисциплинам и проверки моей техники пилотирования на Ли-2 командование издало приказ о зачислении меня летчиком-испытателем.

С этого дня началась моя новая служба, о которой было у меня довольно-таки смутное представление. Но меня успокаивало то, что не один я "новенький". В скором времени предполагались испытания серии бомбардировщиков Ту-4, и из строевых частей в испытатели было набрано много летчиков и штурманов, таких же, как я, участников Великой Отечественной войны.

Через некоторое время все мы прошли курсы испытателей и нам были даны тренировочные полеты на УТБ.

Первые два испытания я провел на этом же самолете. Это были испытания радиотелеметрической установки и разжижения масла. Для меня, прошедшего на Пе-2 войну, и самолет УТБ был прост, и эти испытания были простыми. Но здесь во все времена так и делалось: молодых летчиков вводили в строй по золотому авиационному правилу: от простого - к сложному.

Шло время...

К нам на испытания прибыли реактивные самолеты: Ту-12 и Ту-14. Я с завистью смотрел на летчиков-испытателей, которые работали на них. Я, конечно, понимал, что эти скоростные машины мне еще не по плечу и с нетерпением ждал, когда мне доверят хотя бы сиденье второго летчика на Ту-4. Но этого не случилось.

В декабре 1948 года приказом генерала Толстикова майор Пущин, старшие лейтенанты Зайцев, Давыдов и я были переведены на испытания пассажирских и военно-транспортных самолетов, планеров и техники Воздушно-десантных войск.

* * *

Когда я зашел к генералу Аквильянову в кабинет и доложил о прибытии для прохождения дальнейшей службы, он тепло поздоровался со мной, пригласил сесть и спросил:

- Воевали?

- Так точно, товарищ генерал. На Южном, Четвертом Украинском и Третьем Белорусском фронтах. На Пе-два...

- На Пе-два? - оживленно спросил Аквильянов.

- Так точно.

- Сколько боевых вылетов?

- Сто семьдесят девять.

- Молодец! Довольны, что будете у нас служить?

- Не доволен.

- Почему? - поднял удивленно брови Аквильянов.

- Потому, товарищ генерал, что вы меня, быть может, уже завтра, - начал я объяснять откровенно, - усадите на второе сиденье планера. Я налетал девятьсот часов на Пе-два и считаю: для меня планер - не прогресс в летной службе, хотя и испытательной.

- Понимаю вас. На Ту-два летали?

- Да. Переучился летом сорок шестого года.

В это время зазуммерил телефон. Аквильянов поднял трубку. После продолжительного разговора с кем-то из конструкторского бюро он задал мне еще несколько вопросов и на моем предписании написал: "Подполковнику Голофастову. Завтра же проверить технику пилотирования Бондаренко на Ту-2".

...Через лесок иду на аэродром, в Отдельную летно-испытательную эскадрилью, которой командует подполковник В. Е. Голофастов.