Валерий Брюсов   ::   Мочульский Константин Васильевич

Мне казалось, что теперь, в последний период моей жизни, я вернулся в „дом отчий“, — так все это мне было просто и понятно. Никакой метаморфозы я в себе не чувствовал. Я ощущал себя тем, чем я был. Все это новое, если оно есть, для меня, как говорили раньше раскольники о Петре Великом, „стариной пахнет“». Брюсов утверждал, что с юных лет он был реалистом и позитивистом и что ему не надо было менять мировоззрение. Теперь он окружен молодежью, верит в нее и счастлив, что ей полезен.

Юбиляр получил грамоту от ВЦИКа, кончавшуюся словами: «За все эти заслуги Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета в день 50-летнего юбилея выражает Валерию Яковлевичу Брюсову благодарность Рабоче-Крестьянского правительства». Чествование Брюсова продолжалось и следующий день. 17 декабря 1923 года в Государственном Большом театре Луначарский снова говорил речь. Был поставлен один акт из «Федры» Расина и акт из драмы Брюсова «Земля». Поэты выступали со стихами. Армянская делегация поднесла поэту национальный музыкальный инструмент.

За последний период жизни 1921–1924 гг. Брюсов издал «Основы стиховедения» (Курс ВУЗ. Гос. изд. Москва, 1924) и пять сборников стихов: 1) В такие дни. Стихи 1919–1920 гг. (Гос. изд. Москва, 1921). 2) Миг. Стихи. 1920–1921 гг. (Изд. Гржебина. Берлин; СПб., 1922). 3) Дали. Стихи 1922 г. (Гос. изд. Москва, 1922). 4) Кругозор. Избранные стихи 1893–1922 гг. (Гос. изд. Москва, 1922). 5) Меа. Собрание стихов 1922–1924 гг. (Гос. изд. Москва, 1924).

Сборник «В такие дни» в торжественно-риторическом стиле прославляет октябрьскую революцию. Россия, остановившая орды Батыя, спасшая Европу от Чингисхана, прославившаяся в «дни революции Петра», бесстрашно идет по своему великому историческому пути.

Что ж мы пред этой страшной силой?

Где ты, кто смеет прекословить?

Где ты, кто может ведать страх?

Нам — лишь вершить, что ты решила,

Нам — быть с тобой, нам — славословить

Твое величие в веках!

Третья осень революции несет родине новые испытания; в городах «бесформенных, беззаборных» люди корчатся от голода и холода, но в гуле орудий, под вопли, под гром — звучат новые гимны.

Над нашим нищенским пиром

Свет небывалый зажжен,

Торопя, над встревоженным миром

Золотую зарю времен.

Как алый всадник, мчится русская революция; весь мир устремил свои взоры на Восток.

Там взыграв, там кляня свой жребий,

Встречает в смятеньи земля

На рассветном пылающем небе

Красный призрак Кремля.

Поэт призывает к героизму тех, кто «посетил сей мир в его минуты роковые». Людям нашего времени нужно быть твердыми, как гранит, со стальной пружиной в груди.

Гордись, хоть миги жгли б, как плети,

Будь рад, хоть в снах ты изнемог,

Что в свете молний мир столетий

Иных ты, смертный, видеть мог!

Брюсов вдохновляет бойцов, воспевает «достижения революции», посвящает гимн «серпу и молоту». Русский патриотизм соединяется в его стихах с пафосом интернационализма. Прошлое сгорело «в огненной купели», — да здравствует будущее:

Грозы! Любовь! Революция! — С новой

Волей влекусь в ваш глухой водомет,

Вас, в первый раз, в песне славить готовый!

Прошлого нет! День встающий зовет!

Брюсов всегда на передовых позициях, всегда на стороне победителей. Он рожден «придворным поэтом», любит силу и власть. Но поэтическое красноречие его — официально и искусственно. Технически стихи его поражают своей беспомощностью.

Следующий сборник, «Миг», еще усиливает впечатление старческого бессилия. Снова крикливые гимны и «красные псалмы», снова нагромождение восклицательных знаков и бесконечных исторических справок.