Во имя Ленинграда   ::   Голубев Василий Федорович

Командир полка, участник советско-финляндской войны Герой Советского Союза Иван Георгиевич Романенко, прекрасно знал опыт боев летчиков-истребителей на востоке и в небе Испании, и задания, поставленные Романенко перед летчиками, нужно было выполнять в обстановке, приближенной к боевой, и с соответствующими результатами. Если же по нерадивости пилот получал оценку ниже посредственной, то на разборе ему бывало жарко.

Не все в летной боевой подготовке зависит от опытного командира полка. Были и определенные объективные, как принято говорить, причины, которые не позволяли приблизить летчика к настоящей боевой обстановке. Это были ограничения по эксплуатации самолетов, которые из месяца в месяц ужесточались.

На самолетах И-16 ряда серий, а также на "чайках" стояли моторы повышенной мощности и винты с изменяемым шагом. Максимальная скорость вращения винта в полете - до 2500 оборотов и даже более. А допустимыми считались 2300 оборотов. Летать на оборотах менее 2100 по инструкции тоже не разрешалось, что удивляло технически грамотных летчиков и техников полка.

Причиной этих ограничений было несколько аварий, происшедших из-за остановки моторов. И пока конструкторы трудились над устранением изъянов в работе материальной части, летчики имели право летать только при условии, если крен не больше 45 градусов, скорость не превышает 400 километров в час, угол пикирования не более 35 градусов. Фигуры высшего пилотажа и воздушный бой категорически воспрещались. Можно было делать только боевые развороты в одиночных и групповых полетах.

Единственным утешением пилотов были стрельбы по буксируемому конусу, а также по различным макетам на полигоне или пролеты звеном над аэродромом крыло в крыло.

Правда, была маленькая отдушина сердцу летчика, если кому-то из дежурного звена выпадало счастье вылететь на перехват самолета-нарушителя, которых, кстати, к весне 1941 года стало появляться с каждой неделей все больше.

В этом случае, вопреки инструкциям, можно было развивать максимальную скорость, выполнять любой маневр. Стрелять строго воспрещалось. Летчики звена обязаны были подойти к нарушителю с обеих сторон, а ведущий - выйти вперед и покачиванием крыльев "пригласить" его на ближайший аэродром на посадку. Предупредительный огонь давать тоже не разрешалось. Такая вежливая встреча заканчивалась опознаванием типа самолета-нарушителя, его государственной принадлежности и расставанием над Финским заливом или Балтийским морем.

Так было и в тот раз. Летчики двух эскадрилий одеты еще по-зимнему - в меховых комбинезонах, унтах, в новых зимних шлемофонах, позволяющих пользоваться приемно-передающей радиостанцией. Правда, эти станции были лишь на самолетах командира полка и командиров эскадрилий. Пилоты стояли неплотным строем впереди линейки и внимательно выслушивали метеоспециалиста. Тот сообщил, что погода будет устойчивая, ясная, ветер северо-восточный, 5-8 метров в секунду под углом 45 градусов к полосе взлета и посадки. Быстро подошел к середине строя очень энергичный в движениях капитан Алексей Тарараксин - начальник оперативного отделения полка. Он сообщил о режиме в районе полетов и сигнале "Я свой" на данный день. Обычно этот сигнал состоял из двух левых или правых покачиваний крыльями либо пуска зеленой или красной ракеты. Затем дал последние указания руководитель полетов. Он задал двум летчикам 2-й эскадрильи контрольные вопросы, на этот раз не каверзные. Ответы последовали правильные. В этот день руководителем полетов был заместитель командира полка капитан Ильин. Он недавно заменил Героя Советского Союза капитана Петра Васильевича Кондратьева, очень волевого, требовательного человека, проявившего исключительное мужество и умение наносить штурмовые удары по войскам противника в финскую кампанию.