Воспоминания бывшего секретаря Сталина   ::   Бажанов Борис

Слабость идеи либерального свободного общества заключается в том, что в отличие от христианства (предлагающего рай и загробную жизнь, которые опытом проверить нельзя) она предлагает социалистический рай на земле, который опытом проверяется. Коммунизм выходит из затруднения тем, что что бы ни думало по этому поводу получившее опыт население, оно ничего изменить уже в своей судьбе не может. Даже бежать из этого рая нельзя — он огорожен пулемётами и колючей проволокой. Настоящему социализму такая практика должна быть чужда и перспективы его трудны.

Но так же как и национализм, социализм не является идеологией, на базе которой может наша цивилизация построить свою защиту. Так как социализм даже в лучших своих (не марксистских) вариантах исходит из критики и отрицания нашей цивилизации, желая и надеясь заменить её чем-то другим, и по его представлению, лучшим.

Казалось бы, картина довольно безотрадная, и на вопрос, будет ли Запад защищать свою цивилизацию, трудно дать обнадёживающий ответ. Массы идут за коммунистической пропагандой, за социалистической, а наиболее трезвые и стойкие элементы не видят другой точки опоры, кроме старого опасного социализма. А правящие политические круги, те же, которые в начале XX века не видели и не понимали, что их националистическая идеология ведёт мир к катастрофе и революции, так же сейчас заняты маленькой игрой в большие державы и национальные эгоизмы и не видят, что мир стоит на гибельном пути.

Но они не видят и того, что мир стоит на повороте. Наша цивилизация может свернуть на другую дорогу, дорогу спасительную.

Если бы это было благочестивым пожеланием, это бы не дорого стоило. К счастью, для этого поворота есть база и есть возможности. Правящие политические круги их также не видят.

Посмотрим внимательно на историю XX века. Век начался в атмосфере эйфорической — всё быстро развивалось: техника, экономика, народное богатство; вера в безграничный прогресс была всеобщей, и в то, что жизнь будет беспрерывно улучшаться, и в то, что придут превосходные социальные перемены, которые принесут лучшую долю бедным и обездоленным. Пришла мировая война, и это была мировая катастрофа. Рухнули империи, престиж Европы и белой расы, началась мировая гражданская война. Но все ещё думали, что всё наладится и продолжали старую игру и старыми костями в национальные эгоизмы и расовые ненависти. Пришла вторая мировая катастрофа, и, несмотря на победные реляции о великой победе (а победила главным образом субверсия, революция и коммунизм, и все они трубили больше всех о славной победе), сомнения начали широко распространяться в мире — уж слишком катастрофичен был результат, и слишком ясным становился путь разложения общества.

И начался пересмотр и переоценка положения. А когда присмотрелись и подсчитали, то от оптимизма начала века и от веры в безграничный прогресс мало что осталось. Оказалось, что мир идёт к полной катастрофе. Галопирующая демография завтра приведёт к тому, что человечество нельзя будет прокормить, тонкий слой земледельческой почвы хищнически разрушается, минеральные запасы сырья и энергии изжиты и приходят к концу, экологическое равновесие природы нарушено, море — завтрашний пищевой резерв — умирает, отравленное человеком, и всё, что принесла наука и техника, казалось бы, на пользу человеку, он повернул против самого себя. И апофеоз всего — атомная бомба, невиданные возможности разрушения, и первый раз в истории человечества возможность полного уничтожения человеческого рода; и не теоретическая, а нависшая над головой угроза возможной мировой войны и безумно и беспрерывно растущий арсенал атомной смерти человечества.