Воздушные разведчики   ::   Силантьев Владимир Иванович

---------------------------------------------

Силантьев Владимир Иванович

Воздушные разведчики



Силантьев Владимир Иванович

Воздушные разведчики

Аннотация издательства: Документально-художественная повесть журналиста Владимира Силантьева рассказывает о ратном труде летчиков - воздушных разведчиков и механиков дальнеразведыва тельного авиаполка, вместе с которыми в годы Великой Отечественной войны, окончив авиатехническое училище, он прошел от Москвы до Берлина.

Содержание

В небе Подмосковья

Дозорные Северо-Запада

Нам сверху видно все

Вскрываем оборону Германии

В небе Подмосковья

ЕДЕМ В ПОЛК

Война застала нас, девятнадцатилетних курсантов, в момент лагерного сбора под Ленинградом. Уже враг топтал нашу землю, уже горели после бомбежек Минск и Брест, а мы с раннего утра 22 июня, как и в мирное время, учились ползать по-пластунски, рыть индивидуальные окопчики, совершать длительные пробежки в противогазах. Старшина покрикивал: "Трудно в учении - легко в бою!" Популярной была в то время эта фраза, и очень скоро нам пришлось постичь ее глубокий смысл.

Старшину курсанты недолюбливали. Он был старше лет на пять и не находил с нами общего языка. Авиационная наука давалась ему с трудом. Да и внешне он был неказист: маленького роста, лысый, с яйцевидной головой. Когда он был во гневе, его команды сливались в сплошной визг.

А вот командир нашей роты сразу завоевал уважение. Молодой красивый лейтенант понимал, что мы еще не втянулись в суровую солдатскую жизнь, слабоваты наши мускулы и воля. В самый критический момент, когда мы все чуть не падали от усталости, он вдруг отдавал команду: "Стой! Отдых, ребятки!" И так всегда, во время строевых занятий или лыжных переходов, лейтенант угадывал этот момент, и его команды воспринимались нами как отцовская ласка.

Командир покорил нас также и тем, что казался идеалом справедливости. Не было случая, чтобы он не заметил нарушения воинского порядка. И не было случая, когда он не вынес бы благодарности за его соблюдение. Он удивил нас однажды, скомандовав старшине - такому же курсанту, как и мы: "Два шага вперед! Кругом! Смирно!" И перед строем объявил ему два наряда вне очереди за несвежий воротничок гимнастерки. До этого наряды за такой проступок получали только мы.

Ох уж эти воротнички и недочищенные кирзовые сапоги! Мы старались изо всех сил быть прилежными курсантами, настоящими военными. Но поначалу не умели толково распорядиться свободным временем, которого было-то всего один час. Курсанты-юнцы только теперь, попав в армию, поняли, сколько времени ухлопали зря на гражданке. Оказывается, за час можно побриться, выстирать воротничок, начистить сапоги, надраить мелком пуговицы, покурить и почитать книгу.

Ротный командир запомнился нам как честный, умный, располагающий к себе человек. К нему можно было запросто подойти и задать вопрос без положенного:

"Разрешите обратиться?" Помнится, как он, раскрыв пачку "Беломора", предложил окружившим его курсантам: "Закуривайте!" Как, помолчав немного, подтвердил достоверность с утра ходивших слухов:

- Да, ребята, началась война...

После этого - не поверите - как-то определеннее стало. Последние месяцы мы жили в напряженном предчувствии близости войны. Неопределенность всегда связана с волнением, а ясность, пусть даже негативного характера, приносит успокоение. Мы по своей воле решили стать офицерами, на всю жизнь связали себя с армией. И нас никто никогда не убаюкивал разговорами о мире. Мы серьезно готовились к тяжелой военной профессии.