Время надежд (Книга 1)   ::   Русый Игорь Святославович

- А ты все такая же, - сказал Андрей, чтобы выручить простодушного Михал Михалыча, над которым обычно подсмеивались и которого звали по имени и отчеству с первого класса. Он явился тогда в школу, нарисовав для солидности большие усы въедливой несмываемой краской.

- А все мальчишки, - засмеялась она, - как подрастут, делаются скучными. Или хвастают, или выдумывают комплименты. Только Волков ни разу не сказал мне что-нибудь приятное...

- Я не терплю вранья, - хмуро проговорил он.

- Что другим приятно, у тебя называется враньем.

Да? - обиженно сказала Марго.

- Ребята, может, холодного пива? - предложил Шубин. - Холодное пиво сила! Мы факультетом ночью баржи грузили. Лишняя тридцатка есть.

- Ни в коем случае, - решительно запротестовала Марго. - Через мой труп. На эти деньги купи себе новые штаны. И гениям нужны штаны!.. А сейчас идем ко мне. Нянька рыбный пирог испекла.

Шубин вздохнул, глядя на нее, как язычник на божество.

- Мы ведь уезжаем, - напомнил Волков.

- Хоть на десять минут. Если не приведу вас, то нянька загрызет. Что ты молчишь, Андрей?

- Если недолго... Успеем ведь?

- Ладно, - помолчав, сказал Волков.

Они вышли из сада на площадь. К вечеру на улицах стало людно. По-субботнему веселые москвичи потоком шли мимо Кремля и Лобного места, где когдато рубили головы усомнившимся в справедливости власти или догмах веры; затем через мосты к парку, где уже вспыхивали хвостатые фейерверки. Тополиный пух летал и здесь, опускался на лица, плечи. Марго, все больше оживляясь, лукаво поглядывала на хмурого, как бы недовольного уличной толчеей Волкова.

- А помните, как задачки у Михал Михалыча на школьных экзаменах списывали? - говорила она. - И что вам еще расскажу... Как-то уговорила Волкова проводить меня домой. Идем, а он молчит. Пришли к дому - он тоже молчит. Я разозлилась и спрашиваю:

"Сережка, ты умеешь целоваться?" Знаете, что сказал он? "Больно мне нужно еще обмусоливаться..."

Шубин и Андрей рассмеялись.

- Тогда мы учились в пятом или шестом классе? - делая невинное лицо, спросила Марго у Волкова.

- Не помню, - буркнул тот.

Они свернули к набережной. У каменного барьера в наступивших сумерках вырисовывались редкие парочки влюбленных.

- А знаете, в Москве ночью камни поют, - сказала Марго.

- Любое тело, - кивнул Шубин, - при охлаждении издает звук.

- Все тебе понятно! - грустным тоном вдруг сказала Марго. - Будто важно отчего, а не что. Так и жить неинтересно.

Шла она упругой, легкой походкой, словно в такт музыке, которая была в ней самой.

III

Дверь им открыла старая нянька.

- Ах ты господи, - всплеснула она короткими, испачканными мукой руками. - Живые, здоровые?..

Невысокая, кругленькая, опоясанная цветастым фартуком нянька точно была пропитана вкусным запахом каких-то соусов, жареного лука, теста. И лицо ее, покрытое густой сеткой морщинок, темневшее несходящим загаром, как у всех старых русских крестьянок, светилось доброй улыбкой.

- Да что ж это вы стоите у порога? Забыли наш дом?

- Мы уезжали, Гавриловна, - сказал Волков.

- Они теперь лейтенанты, - прибавила Марго.

- А я все допытывалась, где наши кавалеры?

И выросли-то... Уж рада, что зашли!

- Известно, кто у няньки любимец, - проговорила Марго, скосив глаза на Волкова.

- Ты-то молчала бы, - рассердилась вдруг нянька. - Стрекоза!..

В этой большой прихожей все было знакомым Андрею еще со времени, когда бегали из школы. Капитан торгового флота заезжал домой редко. Но вещи его будоражили воображение джунглями восточных стран, морскими штормами. За стеклом шкафа таращили глаза свирепые драконы, виднелись прозеленью корешки старинных лоций. Как и раньше, у двери скалило зубы чучело тигра, на стене висели африканская маска и боевой щит из кожи носорога.