Всеволод Бобров   ::   Салуцкий Анатолий

Между тем в кругах профессионального английского футбола продолжали оживленно готовиться к матчам с советской командой, прибытие которой намечалось в первых числах ноября: тренер московского «Динамо» Михаил Иосифович Якушин и его подопечные уже сидели на чемоданах. Впрочем, если придерживаться истины буквально, то следует сказать, что динамовцы не сидели на чемоданах, а лежали на койках, расставленных в помещении раздевалки для футболистов под трибунами стадиона. Предыдущие две недели игроки тренировались на территории динамовского стрельбища в подмосковном городе Мытищи. Но поскольку вылет был назначен на очень ранний час, Якушин решил накануне привезти футболистов в Москву и разместить их на стадионе «Динамо», расположенном совсем рядом с Центральным аэродромом. Вдобавок осень 1945 года отличалась очень своенравным характером: снег выпал слишком рано, часто дули сильные ветры, и пилоты предупредили, что будут ловить «окно» в погоде.

Команда «Динамо» образца 1945 года была сильнейшей в СССР: она с блеском выступила в первенстве страны, став чемпионом. Тем не менее тренер Михаил Иосифович Якушин перед таким небывало ответственным экзаменом, как турне но Англии, предпочел несколько усилить состав. В частности, он включил в команду правого крайнего нападающего ленинградца Евгения Архангельского, прозванного за прыгучесть и гибкость Пантерой, сына известного русского футболиста дореволюционных времен. Вообще говоря, в «Динамо» был свой отменный правый край – Василий Трофимов. Но этот выдающийся игрок получил травму, и Якушин почти не сомневался в том, что играть Василий не сможет [1] .

Однако Михей, как за глаза звали Якушина, сумел скрыть от начальства свои опасения и все-таки взял Трофимова в Англию: поездка на родину футбола была для каждого игрока своего рода наградой, а Трофимов с лихвой заслужил ее. И хотя в Лондоне руководитель советской спортивной делегации Константин Андрианов поругивал Якушина за то, что тренер вроде бы обманным путем включил в команду заведомо лишнего игрока, Михей чувствовал себя прекрасно. Справедливость восторжествовала, а это было для Якушина главным, он видел в игроках прежде всего людей, личностей, а не «материал» для воплощения своих тренерских концепций. Кстати, Якушин умудрился взять в Англию даже динамовского ветерана Сергея Сергеевича Ильина, наверняка зная, что Ильин ни разу не выйдет на поле.

Наряду с Архангельским Михаил Иосифович временно пригласил Для усиления «Динамо» и армейского нападающего Всеволода Боброва, который начал играть в ЦДКА лишь в сезоне 1945 года. Хотя в команде, вылетавшей в Англию, были такие замечательные игроки, как «полузащитник дальнего действия» Всеволод Блинков, славившийся могучим ударом «штурмовик» Василий Карцев, «таран» Сергей Соловьев, «бомбардир» Константин Бесков, и другие не менее знаменитые мастера кожаного мяча, именно самому молодому из них – Всеволоду Боброву дали в печати наиболее восторженную характеристику. В пояснении к английскому составу «Динамо» о Боброве говорилось следующее: «Один из самых молодых талантливейших мастеров советского футбола. За один сезон 1945 года завоевал огромную популярность. Обладает молниеносным рывком, исключительно хорошо «видит поле», то есть быстро оценивает положение и в нужный момент всегда оказывается у мяча. Славится своим разнообразным и неотразимым ударом, который сочетается с изящной техникой игры. Подлинный виртуоз хоккея».

Эта характеристика, которая сама по себе вызывает чувство восхищения, примечательна еще и тем, что отражает мнение о Боброве, сформировавшееся в течение одного-единственного сезона. Никто из спортсменов в нашей стране не совершал столь стремительного взлета, не добивался так быстро поистине всенародной славы.