Если совершено убийство   ::   Ренделл Рут

Но сегодня стояла промозглая, довольно холодная, туманная погода, и Уэксфорд очень обрадовался шарфу, которым жена укутала его шею, но еще больше он обрадовался бы, если бы она не смотрела в его глаза с такой жалостью, словно боялась, что в следующий раз увидит мужа на столе в морге. Он не чувствовал себя больным — просто ему все наскучило. Этим утром не было даже забавлявших его людей с распущенными волосами, увешанных бусами, скобяными изделиями, имитирующими средневековые, в расписанной цветами обуви и ворсистых куртках, напоминавших лохматых афганских борзых. Многочисленные молодые люди, обычно проходившие мимо него, не проявляя никакого внимания, нынешним утром собирались в маленьких кафе с названиями типа «Дружелюбный Фродо» или «Концепция любви».

Тереза-стрит, на которой стоял дом племянника Уэксфорда, проходила по границе фешенебельного района Челси и выходила за его пределы, если считать, что Кингс-роуд заканчивается на Бофорт-стрит. Уэксфорд уже начинал накапливать всю эту новую информацию — ему было необходимо, чтобы мозг продолжал работать. Он пересек Кингс-роуд по Ворлдз-Эид и направился к реке.

Стояло свинцовое утро двадцать девятого февраля. Туман совершенно лишил красок набережную, и даже мост Альберта, в котором изящное сочетание белого и голубого придавало ему вид изделия из веджвудского фарфора, что так правилось Уэксфорду, потерял присущий ему вид и, словно ржавый скелет, неясно вырисовывался в тумане. Он прогулялся по мосту и обратно и перешел улицу, моргая глазом и потирая его: в глазу было маленькое слепое пятно, перемещавшееся, словно пылинка. Он подумал, что это ощущение теперь будет постоянно сопровождать его. Очутившаяся прямо перед ним статуя сидящего сэра Томаса Мора пристально смотрела на него со скрытым добросердечием. Казалось, сэр Томас был занят государственными делами — добрыми делами и проблемами «Утопии». Из-за больного глаза и сильного тумана Уэксфорд должен был подойти поближе, чтобы убедиться, что статуя действительно была цветной — не просто из бронзы или камня, а выкрашенная черной и золотой краской.

Он никогда раньше не видел этой статуи, хотя конечно же был знаком с изображением философа, государственного деятеля и мученика, в частности, по картине Гольбейна [3] , написавшего сэра Томаса и его семью, однако до сего дня его никогда не поражало удивительное сходство этого лица с лицом знакомого ему живого человека. Если к торжественному выражению глаз праведника добавить озорного блеска, а мягко очерченный рот искривить иронической усмешкой, то получится живой доктор Крокер.

Чувствуя себя Ахавом в винограднике Навуфея [4] , Уэксфорд обратился к статуе вслух:

— Ты нашел меня, о мой враг?

Сэр Томас продолжал размышлять об идеальном государстве или, быть может, о риске, связанном с реформами. Его лицо, вероятно, из-за окутывавшего тумана, казалось еще более торжественным и значительным, если не сказать угрожающим. Теперь его выражение было точно таким же, как у доктора Крокера в то воскресенье в Кингсмаркхеме, когда он диагностировал тромбоз в глазу своего друга.

— Видит бог, Рэдж, я много раз предупреждал тебя, что необходимо сбросить вес и поменьше волноваться. А сколько я твердил тебе, чтобы ты отказался от выпивки!

— Ну ладно! Что теперь? Может появиться еще один?

— Если будешь продолжать в том же духе, тромб может оказаться уже в мозгу, а не в глазу. Тебе необходимо уехать куда-нибудь и как следует отдохнуть, причем не меньше месяца.

— Я не могу уехать на месяц!

— Почему это? Незаменимых людей нет.

— Неправда, есть. Что ты скажешь о Черчилле? А о Нельсоне?

— Беда с тобой! Помимо гипертонии у тебя еще и мания величия. Поезжайте с Дорой на море.

— В феврале? Да и вообще я терпеть не могу море. В деревню я тоже не могу ехать — я сам живу в деревне.