Записки Харитона Лаптева   ::   Троицкий Владлен Александрович

Не знал тогда Харитон, какое жестокое испытание готовит ему судьба: едва не стал он жертвой дворцовых интриг и «бироновщины» периода правления императрицы Анны Иоанновны.

В 1734 году в Гданьске (в то время Данциг) претенденту на польский престол Станиславу Лещинскому, поддерживаемому Францией, была объявлена война. Русский флот вышел в море для осады Гданьска. Фрегат «Митау», на котором служил мичман Х. Лаптев, был послан на гданьский рейд, чтобы узнать, суда каких стран поддерживают Лещинского.

В «ордере» — приказе на плавание командиру фрегата «Митау» — забыли написать, что французские суда надо считать неприятельскими, о чем из Петербурга был дан указ командующему Кронштадтской эскадрой адмиралу Гордону. Моряки «Митау» не опасались французских судов, считая их нейтральными. Но французы окружили русский фрегат, взяли в плен русских и держали их в тюрьме до конца войны. После обмена пленными всех офицеров «Митау», в том числе и Х. Лаптева, отдали под военный суд, обвинив в сдаче корабля неприятелю без боя. По петровскому морскому уставу за это полагалась смертная казнь. Суд и вынес такой приговор, который едва не привели в исполнение. В последний момент нашлись беспристрастные свидетели, что в «ордере» французские суда неприятельскими не значились. Новое следствие длилось полтора года, и только в феврале 1736 года невинно осужденных офицеров выпустили на свободу из бироновских застенков.

Летнюю кампанию 1736 года Х. Лаптев плавал по Балтике на фрегате «Виктория». Осенью его послали на Дон для изыскания места, «удобнейшего к судовому строению». Там намечалось строительство судов для донской флотилии на случай войны с Турцией. Успешно выполнив это задание, Х. Лаптев в начале 1737 года возвратился в Петербург и был назначен командиром придворной яхты «Декроне».

Это назначение свидетельствовало, что мичмана Х. Лаптева считали знающим и надежным морским офицером.

Когда Х. Лаптев узнал, что в Камчатскую экспедицию требуются офицеры (после смерти В. Прончищева и П. Ласиниуса) он в ноябре 1737 года подал прошение императрице Анне: «Понеже ныне в Камчацкой экспедиции есть ваканцыи… прошу меня от флота лейтенанта пожаловать и послать в вышереченную экспедицию…» [12]

Ответа долго не было, так как в сенате личные недруги Беринга и противники Камчатской экспедиции добивались вообще прекращения ее работ. Только в декабре 1737 года Адмиралтейств-коллегия убедила сенат дать средства на продолжение работ в Северном океане.

13 декабря мичман Х. Лаптев был утвержден командиром дубель-шлюпки «Якуцк» Ленско-Енисейского отряда и произведен в следующий чин — лейтенанта флота.

В инструкции Адмиралтейств-коллегии новому командиру дубель-шлюпки «Якуцк» предписывалось пройти морем из Лены в Енисей с попутной описью неизвестных берегов. Учитывая трагический опыт Прончищева, в инструкции предписывалось не возвращаться осенью к месту прежней зимовки, а устраиваться на зимовку поближе к достигнутому пункту, чтобы не терять времени на переходы следующим летом. Вместо двухлетнего срока работ, установленного ранее, теперь Адмиралтейств-коллегия разрешила выполнить задание в четырехлетний срок, но с условием, что оно будет выполнено.

Х. Лаптев готовился к отъезду, но неожиданно в феврале 1738 года в Петербург прибыл из Якутска лейтенант Дмитрий Лаптев. Он привез журналы и карты своего неудачного плавания к Колыме летом 1737 года и запрос В. Беринга, можно ли вести опись берега по суше, если на третье или четвертое лето судам не удастся пройти в Колыму или Енисей.

Адмиралтейств-коллегия согласилась с предложением Д. Лаптева вести при необходимости опись берегов по суше.