Записки старого петербуржца   ::   Успенский Лев

 — Кто же за такое заступается? Конечно сносить!

— Э-э-э, не так-то просто… Сегодня подпишем решение — ломать, а завтра во всех газетах — набат: «Вандалы, разрушители… Дивный образец пригородного зодчества середины девятнадцатого века!» Да бросьте, бросьте… Поручитесь, что в этой хабуньке ни разу не побывал какой-нибудь поэт или писатель! А может быть, Сергей Аксаков приезжал сюда рыбку вечером ловить? А может статься, здесь жила кума кухарки Ивана Андреевича Крылова?.. Но ведь сломать-то необходимо… Ведь сохранять нельзя!

Мы остановились на том же правом берегу, против Александро-Невской лавры. Напротив, за рекой, из-за кладбищенских деревьев вздымались на северном фоне затученного неба купола Троицкого собора; белели, сквозь редкую еще листву, стены старых великолепных зданий.

— Ну вот вам, — приустав уже от полемики, проговорил кто-то из «разрушителей» после нескольких мгновений задумчивого созерцания. — Вот, смотрите. Все, что строил в Питере Петр, всегда связано с Невой, ориентировано на Неву, Здания видны с реки; от здания видна река… И — какая река!

Так была поставлена и лавра. А много позже, когда о Петре никто уже не думал, ее отгородили от водного пространства низкими, красными корпусами купеческих амбаров… Унылые, уродливые, складские здания… Никакая не «архитектура», просто — чистоган. Лаврским монахам было на градостроительство плевать: суета сует; лишь бы стены были крепкими. И с Невы, кроме их проклятых кирпичей да безобразных причалов, — ничего не стало видно… И вот теперь было решено: снести все это бесстыжее церковное купечество… Посмотрите сами: какой получился берег, какая линия зданий, какое прекрасное пятно зелени!! А что поднялось! "Вам не дорог исторический облик Петербурга! Вы посягаете на прошлое!

Вы — Иваны, не помнящие родства, вы — варвары, вы — троглодиты…"

Не знаю… Судите сами…

…Дальше, дальше… Мы видели очень разное и тут, на самом правом набережье Невы, и поодаль от нее — на Охте, на Гражданке…

Многие и здесь морщились: да, конечно, непредставимый размах строительства! Да, разумеется: это — покоряет. Но почему стройки эти пока и здесь разбросаны как-то без порядка и плана: есть — нет, дома — поле…

И все-таки мало-помалу выяснилось: не совсем это так. Сейчас еще нет возможности воздвигать, где бы хотелось, здания особо высокого архитектурного качества, со своим индивидуальным обликом, с тем, чтобы зодчие «сочиняли» их с полной отдачей, с творческой свободой, не стесненные ни торопливостью, ни финансовыми ограничениями. Но такое время — не за горами. И именно в расчете на него — сегодня и оставляются между отдельными гнездами жилых домов «зазоры», свободные пространства. На них затем, несколько позже, будут сооружены огромные и прекрасные здания общественного назначения — театры, стадионы, дворцы культуры — многое. Вот они-то будут задумываться и осуществляться уже в других условиях и с другой ориентацией. И, став на свои места, они превратят все это в подлинные «большие ансамбли», способные соперничать с такими же городскими ансамблями великолепного петербургского архитектурного прошлого…

Ну что же? Поживем — увидим!

Мы мчались, а кое-где и медленно ползли, по северо-восточной, возвышенной части Ленинграда… И, надо сказать, выражение лиц даже самых желчных скептиков начало меняться.

Мы были теперь на высоких песчаных холмах на берегу древнего Иольдиева моря, там, за Лесным, возле Сосновки, рядом с Удельной. Далеко за спиной остались серые ряды новых домов, высящихся среди плоских и мокрых, как сибирское Васьюганье, южных подгородных равнин. Тут был как бы другой город — со сложным, непетербургским рельефом и, главное, весь зеленый, весь в раскидистых кронах старых, в молодых порослях юных деревьев и деревцов, рядом с которыми красиво играли… Да, да! Точно такие же, как там (стены и окна очень похожи на те), точно так же чередующиеся (коробок на боку, коробок стоймя) — дома… А все — совершенно иное: красивые улицы, разнообразный пейзаж.