Жизнь Данте   ::   Голенищев-Кутузов И Н

, вскоре после смерти Беатриче (1290), Данте почти ничего не говорит о событиях своего времени. Его "малая книга памяти" (так называет Данте "Новую Жизнь") написана в стихах и прозе. Примечания к сонетам и канцонам "Новой Жизни" напоминают провансальские razos de trobar2. Но молодой флорентийский поэт оживил систему поздних провансальских комментаторов. "Новая Жизнь" -- первый психологический роман в Европе после гибели античной цивилизации и вместе с тем лучший сборник лирических стихов Высокого Средневековья.

В начале повествования мы узнаем, что автор видел впервые Беатриче, когда ему было девять лет, а ей почти исполнилось девять. Числа "девять" и "три" во всех произведениях Данте многозначимы и неизменно предвозвещают Беатриче. Числом "девять" отмечено ее младенческое явление отроку Данте и ее появление на флорентийском празднестве в то весеннее время, когда она предстала взору юноши в полном расцвете своей красоты. Беатриче умерла, когда совершенное число "десять" повторилось девять раз, т. е. в 1290 г. На страницах "Новой Жизни" ничего не сказано определенно о месте, времени, людях: события происходят в "неком" городе; в одной из глав Данте скачет на коне, удаляясь от этого города, по берегу быстрой и прозрачной реки, но поэт не называет ни Флоренции, ни Арно. Догадливые комментаторы высказывают предположение, что Данте направлялся на Кампальдинское поле битвы или к стенам осажденной флорентийцами Капроны. Иногда поэт, как бы нехотя разжимая губы, упоминает имя благороднейшей госпожи -- Беатриче.

В "Новой Жизни" чередуются сны. Владыка Амор, являвшийся уже сицилийским поэтам в облике молодого и гордого сеньора, говорит с поэтом то по-латыни, то на народном языке о смысле и природе его чувств, дает ему наставления, укоряет, предвозвещает грядущие бедствия. Он предстает также в одеждах пилигрима, а в сновидении Данте за спиной Амора можно угадать крылья. Сам автор раскрывает его аллегорическую сущность в XXV главе, ссылаясь на риторику древних, прибегая к авторитету Вергилия, Лукана, Горация и Овидия (те же поэты, вместе с Гомером, принимают его в свой круг в IV песни "Ада").

Данте не сразу преодолел уже застывший тосканский литературный стиль, наследие сицилийцев и Гвиттоне д'Ареццо. В первых главах "Новой Жизни" встречаются слишком осложненные "гвиттонеанские" сонеты, в которых звучат ламентации, привычные для уха тех, кто знаком с поэзией XIII в. Эти жалобы и сетования, эти укоры немилосердной смерти, похитившей цвет юности, порой прерываются выразительными стихами, достойными будущего великого мастера.

От провансальцев и их последователей в Италии Данте воспринял обычай таить имя своей дамы. Она сокрыта условной завесой. В честь "дамы защиты", подменяющей настоящую владычицу сердца, он пишет стихи, не вошедшие в "Новую Жизнь". Можно предположить, что к ним принадлежит одно из лучших юношеских произведений поэта -- сонет, посвященный Гвидо Кавальканти, о трех прекрасных дамах, которые вместе со своими возлюбленными плывут по морю в ладье, зачарованной волшебником Мерлином. Данте столь преуспел в своей выдумке, что в городе стали говорить, "нарушая границы куртуазии", о его увлечении. Тогда Беатриче "отказала ему в спасительном своем приветствии" и повергла его в отчаяние. В ее присутствии на свадебном пиру поэт ощущает непреодолимый трепет. Он почти лишается чувств, возбуждает сострадание друзей:

И в этот миг мне Бог любви вещает:

"Беги отсель иль в пламени сгори!"

Лицо мое цвет сердца отражает.

Ищу опоры, потрясен внутри;

И опьяненье трепет порождает.