Фаянсовый череп   ::   Воронин Андрей

Прочтя пункт контракта, который обязывал его в случае победы в конкурсе принять назначение на работу в расположенном в Сан-Франциско филиале фирмы, Голобородько сначала выпучил на своего работодателя глаза, а потом, когда немного пришел в себя, хитро прищурился. Впрочем, по-своему Алитет Петрович был очень даже неглуп, и поэтому прищурился он только мысленно, про себя сказав: “Эге!”. Несмотря на провинциальное воспитание и неконтролируемый восторг, в который привели его внезапно развернувшиеся перспективы, молодой архитектор из глубинки не забывал о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Такие условия способны, по его мнению, соблазнить и более именитого архитектора. Это могло означать только одно: где-то в многочисленных пунктах и параграфах контракта скрывался подвох.

Голобородько перечитал контракт четырежды, чуть ли не пробуя на зуб каждую букву. Сидевший напротив него человек, которого Алитет про себя именовал “новорусской задницей”, не торопил его. Напротив, придирчивость, с которой Голобородько изучал документ, казалось, вызывала у него одобрение. Закончив читать, Голобородько пришел к выводу, что в самом контракте никаких подводных камней нет. Если здесь и был какой-то подвох, то он содержался скорее в работе, которой ему предстояло заняться, нежели в условиях найма. Хитро поглядев на хозяина кабинета, Алитет отложил бумаги на край стола, откинулся в глубокое кожаное кресло и с независимым видом положил ногу на ногу. Хозяин курил, благожелательно поглядывая на Голобородько. Негромко шелестел кондиционер, вытягивая из комнаты табачный дым, на широком окне слегка колыхались вертикальные жалюзи, матовые потолочные светильники отражались в навощенном паркете цвета спелой дыни, заливая помещение мягким белым светом, почти неотличимым от дневного.

– Ну, – сказал Алитет Петрович, немного стесняясь своего неистребимого кубанского акцента, – а теперь скажите, где тут собака зарыта.

– Собака? – заломив бровь, удивился хозяин кабинета. Впрочем, удивился он как-то лениво и неубедительно. – Что, собственно, вы имеете в виду?

– Я, собственно, имею в виду вот это, – сказал Голобородько и твердо постучал согнутым указательным пальцем по последней странице лежавшего на столе контракта. Звук получился глухой и какой-то неуместный, но Голобородько не обратил на это внимания. Ему был до зарезу нужен этот контракт, но ему хотелось знать, чего от него потребуют взамен. – Этот ваш контракт… – продолжал он, демонстративно морщась. – Мягко стелете. Давайте начистоту: в чем тут подвох?

Хозяин кабинета усмехнулся. Алитет Голобородько подумал, что дорого бы отдал за то, чтобы научиться усмехаться вот так же – тонко, иронично и с сознанием своего полного превосходства. Тем же вечером он попытался отработать такую усмешку перед зеркалом, но, сколько ни тренировался, у него получалась в лучшем случае ухмылка жизнерадостного идиота, а в худшем – оскал какого-то маньяка.

– Приятно иметь дело с умным человеком, – сказал хозяин. Это прозвучало так, что Голобородько так и подмывало поверить в то, что хозяину действительно приятно. Алитет, однако, на эту удочку не попался и еще больше навострил уши. – Вы курите, Алитет Петрович, не стесняйтесь. Угодно сигарету? Берите, это хорошие.

Голобородько взял сигарету из протянутого хозяином тонкого серебряного портсигара, закурил от настольной зажигалки и стал смолить длинными затяжками, не чувствуя никакого вкуса, хотя сигарета действительно была хорошая, дорогая. В голове у него колесом вертелась безумная карусель: квартира – мастерская – машина – зарплата – премия – Штаты… И снова: Сан-Франциско – премия – карьера – зарплата – машина – квартира… Но в чем дело? Откуда этот золотой дождь?

– Начистоту так начистоту, – продолжал хозяин, небрежным и в то же время удивительно изящным жестом давя в пепельнице тлеющий окурок.