Журналистика и разведка   ::   Чехонин Б

А хотелось бы!

Возвращаясь к этой уже ставшей давней беседе с американским разведчиком, думаю: почему ты не рассказал ему о многих других непростых судьбах советских людей? Людей, которые не сбежали на Запад вопреки, казалось бы, здравой логике?

В моем загородном доме висят два больших портрета прославленных композиторов - Матвея Блантера и Арама Хачатуряна - с самыми добрыми дарственными надписями. Иногда в плохом настроении моя жена в который раз принимается мне выговаривать:

- Ну что ты развесил покойников?

Но они, ушедшие из жизни, дороги мне не только воспоминаниями о нашей дружбе, песнями и музыкальными произведениями, прославившими страну на весь мир. Дороги любовью к родине, чье правительство не всегда воздавало им по заслугам. Автор легендарной "Катюши", оставшийся одиноким после смерти своей жены Олечки, доживал последние годы никому не нужным. Его часто видели сидящим на лавочке возле подъезда дома номер 13 по улице Огарева, близ Центрального телеграфа. Что заставляло его сидеть во дворе на лавочке? Желание увидеть близких друзей, возвращающихся домой после рабочего дня, или убежать на время от своего одиночества в маленькой квартире, которое скрашивали там лишь воспоминания, фотоальбомы да, пожалуй, рояль? А может быть, стремление напомнить о себе? Во времена перестройки его имя и песни практически полностью исчезли из радиоэфира и с телевизионных экранов. Ведь для власть предержащих он превратился в представителя вымершего вида динозавров. "Герои перестройки" занимались "революцией", отрицанием всех и вся за исключением лишь себя и тех, кто трубил им осанну. Им нравилось становиться "человеком года" на Западе, получать нобелевские премии за развал союза социалистических государств и своей собственной страны, украшать портретами обложки престижных журналов. До Блантера ли тут и прочих выдающихся деятелей культуры прошлого? Думали ли мы, кто вначале поддерживал нового генерального секретаря, что он со временем станет ничуть не лучше своих предшественников?

Я попал на похороны Матвея Исаковича случайно, приехав в отпуск из очередной зарубежной командировки. Маленький зал Союза композиторов, пара десятков престарелых людей и поникший Тихон Хренников с дежурной речью. Кончина композитора, чьи песни распевали во Франции, Италии, Японии и далекой Австралии, не говоря о нашей стране, прошла почти незамеченной. Никаких ретроспективных телевизионных и музыкальных передач, никаких серий статей и воспоминаний в прессе о выдающейся личности в советской культуре. Как измельчали мы во времена "перестройки"!

А всемирно известный композитор Арам Хачатурян! Сколько раз перед ним открывались возможности уехать на Запад. Его встретили бы там с распростертыми объятиями, ему сотворили бы еще большую мировую славу. Он имел бы там все, что захотел: миллионы долларов, особняки в Америке, Франции, Швейцарии, творческие турне по всему миру, самолеты. Но ему было дорого только одно - родина. Он знал ей непреходящую цену и не хотел покидать страну, где увидел свет, где развился его искрометный талант, где были могилы предков, где жила репрессированная Сталиным первая любовь, из чьей туфельки он пил шампанское в молодости. И это несмотря на то, что, когда он появлялся в Японии, рояль "Ямаха" оставался для него недоступной мечтой - попробуй купить его на смешные суточные. Мы с женой показывали ему токийские музыкальные магазины. Напрасно. Правда, японцы потом сами подарили ему этот рояль.

Через нашу с женой жизнь прошли и менее известные люди с нестандартными для детей вождей судьбами. О них тоже следовало бы рассказать моему американскому собеседнику, который оценивал советских людей мерками наших перебежчиков на Запад. Один из близких мне сегодня друзей - Марк Соломонович Нейфельд. Непросто, ох непросто сложилась его судьба.

Далеко не ординарным человеком был его отец Соломон Маркович Нейфельд. В партию большевиков вступил до революции. В 1915 году, схваченный царской охранкой, сидел в тюрьме в одной камере с Валерьяном Куйбышевым.