Фиговый листочек для меня   ::   Чейз Джеймс Хэдли

Помолчав, я продолжал:

— Вы сказали, что никогда не встречались с Митчем Джексоном, и однако же добавили, что несмотря на то, что он национальный герой, вы об этом не сожалеете. Как же это можно объяснить?

Он немного смутился, потом пожал плечами.

— Вы должны понять, мистер Уоллес, я не уроженец этого города. Мне потребовалось порядочно времени, чтобы меня здесь признали. Я купил партнерство с Морганом, который постепенно отошел от дел и недавно умер. Я один руковожу этим бизнесом. Митч Джексон имел тут большую репутацию, потому что его наградили медалью, поэтому мне не хотелось бы, чтобы меня цитировали. Здешние дети боготворят его память, так что сказанное мною ни в коем случае не для записи.

— Никаких проблем, — сказал я. — Ваше имя не будет упоминаться, раз вы этого не желаете.

— Да, прошу вас.

Он внимательно посмотрел мне в лицо, затем продолжал:

— Я приехал в Сирль уже после гибели Митча Джексона, но я многое слышал о нем. Местные жители опасались его, считая злобным головорезом, но когда он получил медаль, город сделал его легендарной личностью, а местные девушки, помня его отчаянным донжуаном, чтят его память, как если бы он был какой-то поп-певец.

Я никак не отреагировал на эти слова. В детстве моим кумиром был Синатра.

Дети должны иметь своих богов. — Если вы хотите получить более подробные данные о Митче Джексоне, вам следует обратиться к Эйбу Леви, — продолжал Везерспун. Он один из моих шоферов, который доставляет бочки с лягушками с севера. Он забирал товар у Фрэда Джексона многие годы.

Он взглянул на часы.

— Сейчас вы его найдете в разделочном цехе. Хотите с ним потолковать?

— Конечно, и благодарю вас, мистер Везерспун. Еще последний вопросик, что вы можете сказать мне о Фрэде Джексоне?

Он покачал головой.

— Ничего. Я никогда с ним не встречался. Слышал, что он потерял обе ноги, сражаясь с аллигатором. Пока он болел, лягушек отлавливал Митч, потом Фрэд снова начал передвигаться. Его добыча за последнее время сократилась, но этого и следовало ожидать в его возрасте. Здесь бытует мнение, что он непокладистый, но честный.

Я поднялся с места.

— Так я поговорю с Леви? Он показал через окно:

— Вот тот большой сарай. Сейчас он в нем завтракает.

Везерспун поднялся в свою очередь:

— Рад был познакомиться, мистер Уоллес. Если вы захотите узнать еще что-нибудь в отношении лягушек, вы знаете, где меня отыскать.

Мы пожали друг другу руки, и я вышел в зловоние.

В сарае, где с десяток цветных девушек разделывали лягушек и стоял такой тяжелый дух, что мне захотелось зажать себе нос, я нашел человека лет шестидесятипяти, который с завидным аппетитом приканчивал банку с консервированными бобами. То, что кто-то может есть в такой вонище, меня потрясло, но этот невысокий крепыш с фигурой борца и седеющей бородой не испытывал никаких отрицательных эмоций. Я рассказал ему ту же басню, что и Везерспуну о сборе информации для агентства. Он слушал меня, продолжая жевать, потом в его глазах мелькнул алчный огонек, значение которого я выяснил безошибочно за годы сбора всякого рода сведений у неимущих людей.

— Мистер Везерспун говорил мне, что вы могли бы снабдить меня кое-какой информацией. Я не жду, что вы дадите мне ее даром… Пять долларов вас интересуют?

Я достал из бумажника 5-долларовую бумажку и помахал ею у него перед глазами.

— Пять для начала. Посмотрим, как мы поладим.

Он выхватил пятерку у меня из пальцев с ловкостью ящерицы, глотающей муху.

— О'кей, мистер. Что вы хотите узнать?

— Расскажите мне про Фрэда Джексона. Вы знаете его много лет, как мне сказали.

— Правильно. И чем больше я его вижу, тем меньше хочу видеть снова.