Адская ловушка   ::   Леблан Морис

И клянусь тебе еще, что мы провели немало приятных минут, ожидая тебя, малыш, и я, наблюдая за твоими сообщниками, которые бродили под нашими окнами, изучая место действия. Ведь ты возвратил вдове Дюгриваль пятьдесят тысяч франков, и было немыслимо, чтобы ты допустил их утрату бедной вдовой. Ты должен был прийти — из тщеславия, из пустой кичливости. И ты пришел!

Вдова разразилась пронзительным смехом.

— Ну, как мы тебя разыграли? Всем Люпэнам Люпэн! Всем мастерам мастер! Недосягаемый и невидимый! Вот он лежит, завлеченный в западню женщиной и мальчишкой… Лежит собственной персоной, у нас! Связанный по рукам и ногам, не более опасный, чем полевой жаворонок! Вот он!.. Вот он!..

Дрожа от торжества, она принялась расхаживать по комнате как дикий зверь, не спускающий глаз со своей жертвы. Люпэн ни разу в жизни не чувствовал в человеческом существе столько ненависти и дикой ярости.

— Довольно, поговорили, — сказала тут она. Взяв себя в руки, вдова возвратилась к нему и совсем другим, глухим голосом отчеканила:

— За минувших двенадцать дней, Люпэн, и благодаря документам, найденными твоих карманах, я использовала время с толком. Мне известны все твои дела, все твои комбинации, все твои подставные имена, вся организация твоей банды, все явочные логова, которые у тебя есть в Париже ив иных местах. Я посетила даже одно из них самое секретное, то, в котором ты прячешь свои бумаги, с.вои реестры и подробные описания всех твоих финансовых операций. Результат этих поисков? Вполне приличный. Вот четыре чека, взятые из твоих книжек и соответствующие счетам, которые ты открыл в разных банках, под четырьмя различными именами. В каждый из них я вписала сумму в десять тысяч франков. Больше было бы опасно. А теперь — подписывай.

— Дьявол! — насмешливо заметил Люпэн, — да это просто шантаж, честнейшая мадам Дюгриваль!

— Тебя это возмущает?

— Конечно, возмущает.

— И ты признаешь, что противник тебя достоин?

— Противник меня во всем превзошел. Таким образом, ловушка, которую мне устроили, задумана не просто вдовой, жаждущей мести, но также хитроумной деловой женщиной, стремящейся к приумножению своих капиталов?

— Совершенно верно.

— Поздравляю. И, может быть, сам мсье Дюгриваль?

— Ты угадал, Люпэн. В конце концов, какой смысл от тебя скрывать? Это облегчит свою совесть. Да, Люпэн, Дюгриваль работал в той же отрасли, что и ты. О, не по крупному! Мы — люди скромные: золотую монетку тут или там… Бумажник, который Габриэль, натасканный нами, мог стащить на скачках слева или справа… Вот так и склеили свое небольшое состояние, вроде как на капусте…

— Вот так оно лучше, — сказал Люпэн.

— Отлично. И если я об этом говорю, то только для того, чтобы ты хорошенько понял, что перед тобою — не дебютантка, и что надеяться тебе не на что. Помощи ждать неоткуда. Квартира, в которой мы находимся, сообщается с моей комнатой. У нее есть потайной выход, о котором никто не подозревает. Это была особая квартира Дюгриваля. Здесь он принимал своих друзей. Здесь хранились его рабочие инструменты, средства гримировки и переодевания… Его телефон. Так что надежды напрасны. Твои сообщники отказались от поисков в этом направлении. Я направила их по другому следу. Ты пропал. Начинаешь ли хотя бы это понимать?

— Да.

— Тогда подпиши.

— После этого я буду свободен?

— Сначала получу деньги.

— А затем?

— Затем, клянусь душой, клянусь вечным спасением, ты будешь свободен.

— Не очень-то верится.

— У тебя остается выбор?

— Это правда. Давай.

Она высвободила правую руку Люпэна и вложила в нее ручку, уточняя:

— Не забывай, на каждом из чеков — другое имя, и почерк каждый раз меняется.

— Не бойся.

Он проставил свою подпись.

— Габриэль, — сказала вдова. — Сейчас десять часов. Если в двенадцать я не вернусь, значит этот негодяй сыграл со мною фортель на свой манер.