Флорида в огне   ::   Пендлтон Дон

Мир, в котором враждуют расы и нации, религии и идеологии, является идеальной почвой для всякого рода фанатиков, параноиков и мегаманьяков, пытающихся посеять ужас среди своих собратьев по крови. Уже длительное время банды этих новоявленных людоедов, действующих зачастую без всяких идеологических или политических мотивов, держат мир в страхе, заставляя целые страны расписываться в собственном бессилии перед лицом нарастающего вала насилия и жестокости.

Следовательно, для Мака Болана пробил час выйти на ристалище в доспехах и...

Для Мака Болана, а точнее, для человека, который официально стал именоваться полковником Джоном Фениксом, восставшим из пепла боевого фургона в один дождливый полдень в Центральном парке Нью-Йорка.

В тот день Мак Болан официально умер, и славный образ Палача навсегда стал легендой.

Однако человек из плоти и крови, вышедший победителем из смертельной схватки с Синдикатом, был по-прежнему жив. Он дышал, действовал, и его сердце никогда не оставалось безучастным к чужому горю. Поэтому он продолжал сражаться...

Он многое узнал уже в первые часы своей новой войны. В частности, теперь ему было известно, что терроризм не является уделом какой-либо конкретной нации, а, напротив, представляет из себя средоточие всемирного зла, способное проявиться повсюду, где бесноватые демагоги умело пользуются недовольством своих ближних, чтобы выместить ненависть на ни в чем неповинных жертвах.

Самое отвратительное, что зачастую эти фанатики террора и насилия прикрываются законами, призванными защищать свободы и права отдельных граждан, чтобы юридическими крючками и хитроумными уловками обеспечить собственную безнаказанность. Именно так в Америке, цитадели свободы, возникли с течением ряда лет группы совершенно аморальных индивидов, повсюду сеющих смерть и разрушение. Они подкладывают бомбы в банки и универмаги, где всегда много людей, устраивают пальбу на оживленных улицах, подло похищают заложников во славу своих сумбурных идеологических догматов, которые на самом деле служат ширмой для присущей этим мерзавцам патологической тяги к разрушению. Короче говоря, когда закон оказался пустым звуком, свобода личности — мифом, а правосудие не в состоянии встать на защиту простых людей, Болан не мог оставаться безучастным. Напротив, он рвался в неравный бой, насаждая собственное правосудие, отвечая ударом на удар, в соответствии с древним правилом возмездия — «око за око»...

С самого первого часа своей новой войны Палач понял главное, понял то, что придавало ему силы в борьбе: враг, как бы он ни менял свое имя, личину и к какой бы расе ни принадлежал, всегда оставался неизменным. Впрочем, как и поле боя. Независимо от того, где оно находилось, арена сражения всегда была для его противника фатальной, а для Страйкера победоносной. На самом же деле истоки войны, которую вел Болан из года в год, крылись в изначальном конфликте, сделавшем врагами Каина и Авеля, — борьбе добра со злом, конфликте между цивилизованным человеком-созидателем и диким людоедом-разрушителем.



Глава 2

Лежа на животе на дне черной надувной лодки, одинокий боец медленно продвигался вдоль извилистого берега болота, беззвучно разгребая мутную зеленую воду коротким алюминиевым веслом. Он нарочно прижимал утлое суденышко вплотную к суше, используя изрезанность береговой линии в качестве прикрытия. Все его чувства были обострены, и он напряженно вглядывался в обступавшие его со всех сторон тропические джунгли. Несмотря на раннее утро, было очень жарко, хотя солнце здесь так и не появлялось, скрытое почти непроницаемым для отвесных солнечных лучей пологом буйной растительности, росшей прямо из воды или на островках суши, там-сям попадавшихся среди болот. Под буйными, подавляющими все своей жизненной силой кронами царил вечный полумрак.