Материнство   ::   Сталькова Ирина

Они приняли девочку буквально в штыки: "Мама, почему она опять пришла?! Она мешает делать уроки!" Мешает, конечно, но дело было явно не в этом: они ревновали Маню! У всех есть друзья вне семьи, и у Сани, и у Насти, и Ваня постоянно то одного, то другого мальчика приведет обедать, даже Аська говорит: "Я с соседским Женей дружу". Но как-то сразу было видно, что Маша занимает в Манькиной жизни серьезное место. Маша приходит сразу после школы и уходит когда в шесть, а когда и полдевятого. Напрасно время от времени звонит ее мама: "А Маша у вас?" Напрасно я толкую, что мама ждет: мой ребенок твердит: сейчас, через минутку, через полчасика, а Маша молчит и улыбается, как будто не слышит.

"Мама, она ничего не понимает! - возмущаются дети. - Почему ты ее защищаешь?" - "Потому что она - Манина подруга! - объясняю я. - У тебя ведь тоже есть друзья, я же их не выгоняю". - "У меня не такие!" - "А у нее такие. Придется потерпеть". Как-то прихожу - Маня в слезах: Саня выгнал Батона. "Саня, почему?" - "Они с Маней по столу бегали!" - "Ну и что? Ты должен был объяснить, попросить, что угодно - а выгонять не имеешь права: она к Мане пришла". И я порадовалась, что Настя с ее жаждой справедливости стала на Манину сторону и поссорилась с братом: "Не имеешь права!" - и Маньку обняла, стала утешать. Любовь ревнива - ребят обижает, что их любви Мане не хватает, что ей нужен еще какой-то Батон. Плохо ли это? Думаю, что все-таки хорошо. И то, что Маня, такая податливая, стоит на своем и каждый день (каждый!) приводит свою Машу - хорошо, с моей точки зрения. Отстаивать свой внутренний мир, свое право быть собой, иметь свои взгляды - Саня это делает по-своему, Настя по-своему, Маня - по-своему. "Что это сегодня Батона нет? - ворчит Ваня. - И поколотить некого". Это они сдаются, Манька их победила, вот она с недовольным видом бормочет как будто просто сама себе "Заболела она. Какое тебе дело!"

"Друзья мои! Прекрасен наш союз!"

НАЧАЛО

Как-то в магазине я попросила продать мне без очереди детские туфельки. Мама, стоявшая у прилавка рядом со своей дочкой, буквально взорвалась: "Надоели эти многодетные, лезут и лезут, и все им мало!" Меня даже не грубость задела, поразило, что она и дочери-то своей не постеснялась. "Если вы так разговариваете при своем ребенке на людях, как же вы общаетесь дома?" - спросила я. Много ли детей будет у этой девочки с бантиками, молча наблюдавшей за происходящим? Вопрос, скорее всего, риторический. Думаю, вслед за мамой она увидит в материнстве не огромный и радостный труд, а ущемление своих интересов. "Я не кошка и не собака, мне хватит и одного ребенка, а до ваших мне дела нет", - сказала мне дама в норковой шапке уже в другой очереди, за детскими сапогами. "Из-за таких, как вы, до сих пор не построен коммунизм, - объяснила мне главврач детской поликлиники. - Нарожают детей, а работать не хотят, сидят на бюллетенях. Вот если бы все работали, как я!"

Я, очереденарушитель и очередевед, огрызаюсь и отсмеиваюсь, шучу и предъявляю документы воспитателям, стоящим в затылок друг за другом в сберкассе и в химчистке, в магазине и обувной мастерской, и, когда меня особенно обидят, вспоминаю про одного человека - как хочется верить, что он скоро пойдет в школу, может, и пошел уже.

Я "вытиснулась" из очереди, прижимая к груди какой-то дефицит, не остывшая от перебранки по поводу того, что мне положено и что нет, когда ко мне подошла молодая женщина. "Простите, - сказала она мне, - а вы не жалеете?" Я даже не поняла: "Что?" - "У вас пятеро детей, вы не жалеете об этом? - повторила она. - Только скажите, пожалуйста, честно". "Ни одной секунды. Честное слово", - и это в самом деле так и есть. "А я вот все думаю, оставлять ли мне", - сказала женщина. В толчее "Детского мира", у секции рубашек для мальчиков 5-7 лет тихонечко горела свечка жизни какого-то человека, и пламя ее, невидное в свете вечногорящих дневных ламп, слегка колебалось, готовясь разгореться или исчезнуть совсем, как будто и не было. "Послушайте, оставьте! - взмолилась я.