Невероятное путешествие   ::   Барнфорд Шейла

Терьер долго пил воду из озерка, а на обратном пути жадно накинулся на перья. Они застряли у него в горле и его вырвало.

Затем он откусил несколько травинок, немного пощипал перезрелой малины с низкого куста. Дома малина всегда ему нравилась, но сейчас, несмотря на то, что вкус был хорошо знаком, она нисколько не утолила голода.

Терьер обрадовался, увидев молодого пса, помахал хвостом и лизнул его в морду и, когда молодой пес направился к дороге, покорно последовал за ним. Вскоре к ним присоединился и кот; он еще облизывался после вкусного завтрака.

Они шли в сером предрассветном сумраке по обочине дороги и дошли до места, где дорога круто сворачивала в сторону. Здесь они остановились: перед ними была заброшенная лесовозная дорога, которая уходила на запад, прячась под свисающими ветвями.

Вожак поднял голову, как бы исследуя доносящиеся запахи и, по-видимому, обнаружив что-то, успокоился и повел товарищей по заросшей колее. Идти тут было приятнее: дорожка заросла травой, облетевшие листья покрывали ее. Густо растущие деревья почти сходились над головой и сулили прохладу и тень, когда солнце подымится выше. Больше всех в этом нуждалась старая собака, так как она чувствовала себя усталой еще утром, до того, как они пустились в путь. Двигалась она значительно медленнее, чем накануне.

Обе собаки были страшно голодны и с завистью следили за котом, который в полдень во время отдыха у ручья, съел пойманного им бурундука. Но когда старый пес подошел к нему, заискивающе помахивая хвостом, кот урча, отступил в кусты вместе с добычей.

Озадаченный и разочарованный, терьер сел, прислушиваясь к доносящемуся из куста хрусту. Изо рта собаки бежала слюна.

Спустя несколько минут кот вылез, уселся и начал заботливо чистить усы и шерстку. Старый пес лизнул его в черную морду и получил в ответ нежный хлопок лапой по носу.

Изнывая от голода, терьер бродил по отмелям ручья, исследуя каждый камень и ямку, продираясь сквозь заросли высохшего камыша, разрывая носом мягкие кротовые холмики. После этих тщетных поисков он уныло улегся возле кустика голубики с осыпавшимися ягодами и стал облизывать лапы и счищать грязь с морды.

Молодой пес был тоже голоден, но лишь перед лицом голодной смерти он мог бы побороть врожденные инстинкты: все его предки были приучены лишь находить и приносить добычу, не причиняя ей вреда, и в нем не осталось ничего от охотника. Убийство вызывало у него отвращение.

Он вволю напился воды из ручья, и все трое отправились дальше.

Теперь тропа бежала по лесистым гребням холмов. Куда ни взглянешь – леса в ярких осенних красках; багряные с киноварью редкие клены, бледные березы, желтые тополя, рдеющие тут и там гроздья рябины – и все это на фоне величавых темно-зеленых елей, сосен и кедров.

Несколько раз животные проходили мимо остатков бревенчатых лесоспусков, сооруженных на склонах холмов, пробирались через глубокие борозды, оставленные полозьями лесовозных саней. Иногда на буйно заросших молодняком вырубках им попадались заброшенные постройки – старые стойла для лошадей и бараки для людей, работавших в этих местах лет тридцать назад. Окна были выбиты, рамы покосились, в щелях между половицами выросла сорная трава и даже из старой ржавой кухонной плиты торчал куст дурмана.

Это по всем признакам человеческое жилье почему-то не нравилось животным, и они, ощетинившись, обошли его стороной как можно дальше.

После полудня старый пес шел уже совсем медленно, спотыкался и, кажется, только невероятное усилие и удерживало его на ногах. Голова у терьера кружилась, сердце колотилось, он шатался. Видимо, кот это чувствовал, потому что теперь шел спокойно рядом с собаками, почти вплотную к своему старому другу и временами жалобно мяукал.