Ради единого слова   ::   Аграновский Валерий А.

[12]

Поскольку главная задача художественной документалистики – участие в формировании общественного мнения, а также необходимость будить общественную мысль, логично добавить к сказанному, что будить мысль можно только с помощью мысли. «Хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает» (А. Аграновский). [13] Действительно важно количество мыслей на квадратный сантиметр текста. Расскажу в связи с этим весьма поучительную историю. Дело было во время войны. Герой истории – ныне довольно известный журналист, фамилию которого не называю только потому, что не уверен, насколько точно изложу событие, – работал во фронтовой газете. И вот однажды, вернувшись измученный и усталый с передовой, он написал в номер маленькую информацию и лег спать. Заметка была примерно такая: «В ночном бою за высоту у деревни А. рота под командованием старшего лейтенанта М. уничтожила около батальона фашистов, столько-то боевой техники и захватила в плен столько-то вражеских солдат. В сражении отличились…» и т. д. Вскоре уснувшего корреспондента разбудил редактор газеты и сказал: «Умоляю тебя, соберись с силами и быстренько сделай из информации очерк, у нас давно не было очерка!» Повертев в руках уже отпечатанный на машинке текст, молодой журналист почесал затылок, подумал, потом от руки дописал несколько слов и вновь, укрывшись шинелью, лег спать, уверенный в том, что дел сделано. Редактор потрясенно читал: «Тихо мела поземка… В бою за высоту у деревни А. рота под командованием старшего лейтенанта М. уничтожила…» С тех пор в этой фронтовой газете, а с ее легкой руки и во многих других слово «очерк» было изъято из лексикона. Когда корреспонденты отправлялись на задание, они спрашивали редакторов: «С „поземкой“ писать или без „поземки“?» «Репортаж!» – заказывали реакторы. «А, может, лучше „с поземкой“?» – стало быть, очерк.

Так вот, с «поземкой» писать нельзя. Всегда было стыдно это делать, стыдно и сегодня, а если простимо, то, как говорится, только по молодости лет. К сожалению, еще не все газетчики это понимают. Публицисты в кавычках «выкамаривают пейзажи и петушатся стандартной патетикой», [14] – писал Б. Н. Агапов, имея в виду тех, кто заменяет или скрывает свое безмыслие кр-р-расотами стиля и всевозможными «поземками». Меж тем, как остроумно заметил еще в 30-х годах А. Диковский, проблема распределения сапог в третьем квартале не нуждается в раскраске, – стало быть, оружием журналиста является цифра, довод и мысль, что, разумеется, не исключает, а скорее предполагает пользование «работающим» пейзажем, ярко выписанным портретом, но при этом непременно с ведением читателя путем своих мыслей. В дневнике Л. Н. Толстого есть такие слова: «Художник для того, чтобы действовать на других, должен быть ищущим, чтобы его произведение было исканием. Если он все нашел и все знает и учит, или нарочно потешает, он не действует. Только если он ищет, зритель, читатель сливается с ним в поисках». [15] Вот так мы и вернулись «на круги своя»: к выводу, что без мысли мы – пусты.

Как стать профессионалом



Говорят, Ю. Олеша, посмотрев однажды на шпроты во вскрытой банке, сказал: «Хор Пятницкого!» В чем секрет подобного «видения»? Каков его механизм? Для ответа на этот вопрос не надо ломать голову: тайна авторского видения и восприятия мира лежит в наличии или отсутствии таланта. Не берусь перечислять составные журналистского дарования, но две способности, без которых, мне кажется, действительно не может обойтись газетчик-профессионал, назову.

Прежде всего умение удивляться, без которого нет прелестной «детской непосредственности», нет радости общения с людьми и жизнью, нет желания остаться наедине с собой, то есть желания думать, нет потребности расширить собственный духовный мир. К сожалению, способность удивляться с годами утрачивается.