Рождение гражданина   ::   Сухомлинский В А

А в семье подростка, о преступлении которого я рассказал, не оказалось ни одной книги, кроме учебников, причем истрепанных, грязных. Во всех 460 семьях я насчитал 786 книг (без школьных учебников), в том числе книжечки-рисунки для дошкольников. Никто из тех, кто совершил преступление или правонарушение, не мог назвать ни одного произведения симфонической, оперной или камерной музыки. Никто не мог назвать ни одного композитора классика или современника. Всем 460 подросткам было предложено прослушать два музыкальных произведения: "Танец маленьких лебедей" из балета "Лебединое озеро" II. И. Чайковского и "Танец эльфов" Э. Грига. Понимание, ощущение красоты этих произведений является признаком элементарной эстетической культуры подростка. Ни один из этих подростков не мог сказать, какие картины создал композитор музыкальными образами. По глазам подростков я видел: ни у кого из них музыкальная мелодия не пробуждала никаких чувств, не вызывала никаких воспоминаний. Изучая духовный мир подростков - правонарушителей и преступников,- я заинтересовался и г.от каким вопросом: есть ли у подростков безгранично дорогие люди (человек), которым бы они отдали частицу души, в которых видели бы, как в зеркале, свои душевные порывы? Я анализировал, были ли в школе, где учились трудные подростки (вернее, люди с духовно убогим детством и отрочеством), такие взаимоотношения, сутью и содержанием которых является отдача духовных сил, творение счастья одним человеком для другого, тревога одного человека за судьбу другого, постижение умом и особенно сердцем наивысшей человеческой радости - радости того, что я даю счастье другому человеку. И вот тут-то выявилось, что ни в семье, ни в школе не было этого, наиглавнейшего. Не было именно этого четкого замысла, ясной идеи и цели воспитательной работы, не было того, чтобы уже в детстве каждый человек вкладывал свои силы в другого человека, отдавал богатства своего сердца другому, познавал умом и сердцем (а потому и глубоко переживал, принимал близко к сердцу) тончайшие движения души другого человека - горе, радость, тревогу, отчаяние, печаль, смятение... Я с тревогой все больше убеждался, что в детские годы у многих - даже у лучших - воспитателей человек (воспитанник) проявляет себя чрезвычайно односторонне: о том, хороший или плохой воспитанник, воспитатель делает вывод только на основе того, как он выполняет нормы и требования порядка: послушный ли, не нарушает ли правил поведения. В послушности и покорности многие воспитатели видят внутреннюю душевную доброту, а это далеко не так. В годы отрочества такого очень бедного выявления человека уже маловато: он жаждет проявить себя в сложной гражданской, общественной активной деятельности. И вот потому, что его не учили вкладывать свои духовные силы в другого человека, потому что он не научился понимать, чувствовать, оценивать самого себя, отдавая свои силы творению добра для другого человека, он в годы отрочества словно перестает замечать, что живет среди людей. У читателя может возникнуть мысль: почему автор исследовал духовную жизнь несовершеннолетних правонарушителей и преступников? Что это дает для выяснения сущности и закономерностей воспитания в годы отрочества? Дело в том, что в правонарушениях и преступлениях ярче всего отражается зависимость следствий от причин. Моей заветной мечтой всегда было, чтобы ни один подросток не стал правонарушителем или преступником. Постепенно становилась ясной суть мифа о фатальной неотвратимости трудностей, присущих отрочеству в силу каких-то врожденных возрастных особенностей, неподвластных воспитанию. Я все больше убеждался, что моральное лицо подростка зависит от того, как воспитывалсячеловек в годы детства, что заложено в его душу от рождения до 10-11 лет.