Заглянувший в центр циклона, или Джон Лилли в поисках сущности   ::   Алимарин С

Возникла идея: испытать действие ЛСД в "изоляционной ванне". Лилли был знаком с ЛСД по работе в Национальном институте психиатрии. Он понимал, что эксперименты эти опасны. Главное коварство ЛСД - в непредсказуемости. Его действие индивидуально и никогда не бывает одинаковым у одного и того же человека в зависимости от общего состояния, от преднастройки к опыту; к тому же может возникать самое неожиданное последействие (искажения восприятия, галлюцинации, провалы внимания), скажем, через 1-2 дня после окончания действия препарата. (Испытал это и Лилли, что едва не стоило ему жизни). Поэтому исследователям ЛСД было запрещено принимать препарат в одиночку, без внешнего контроля. Однако Лилли нарушил запрет и, никого не посвящая в свои опыты, стал экспериментировать с ЛСД в полном одиночестве.

Как возникла идея совмещения ванны и ЛСД?

В прежних опытах в ванне без ЛСД, как и с ЛСД без ванны, Лилли все время так или иначе сохранял ощущение "себя". Выходя за пределы своего тела, совершая "далекие путешествия" и постигая "новые истины", он по-прежнему оставался Джоном Лилли, сохранял память об "обычной" реальности и знал, что скоро вернется в нее. Он желал испытать полную трансформацию и побывать в новых "пространствах", абсолютно не похожих на прежние.

В первом же опыте он совершенно "избавился" от тела, от собственных мыслей, от чувства "я"... Отныне каждый или почти каждый день Лилли приходил в свой бассейн с морской водой, расположенный в лабораторном корпусе, по соседству с дельфинарием (близость "морских братьев" морально поддерживала, придавала уверенности: "Я здесь не один..."), принимал дозу ЛСД - и исчезал... Почти совсем исчезал. Он перемещался в "точку сознания" - невесомую, не имеющую измерений и координат в пространстве. Эта точка так бесконечно мала, что не вмещает в себя ничего. Что она такое - понять невероятно трудно. В ней, в этой точке, нет места для собственного "я": "я" становится для наблюдателя таким же внешним объектом, как и все остальное. Это, полагал он, идеальная позиция для непосредственного, не искаженного восприятия, свободного от оценок и комментариев. Лилли заимствует термин из метеорологии: "центр циклона" (в русском языке имеются более поэтические наименования: "око циклона" или еще - "глаз бури"). Так называется точка в самом центре бушующего вихря, в которой сохраняется полное спокойствие и тишина. Из этой точки можно безмятежно созерцать бурлящий, клокочущий вокруг океан нездешней жизни, бесконечное разнообразие миров и населяющих их "Сущностей".

В книге, которая так и называется "Центр циклона", Лилли описывает свои странствия по "другим мирам".

Вот мир гигантов, где он всего лишь крошечный муравей, песчинка, "маленький ум в космическом разуме, маленькая подпрограмма в огромном компьютере", и все вокруг движется, сверкает, грохочет, несется... Вот он проникает в собственное тело, путешествует по кровеносным сосудам, исследует клетки своего мозга, печени, кишечного тракта... Вот спускается еще глубже, на молекулярный и атомный уровни, видит, как происходит распад атомов и высвобождается гигантская энергия; вот он среди невиданных, удивительных форм жизни, не похожих на нашу... Впрочем, по описаниям Лилли, некоторые из "невиданных" сказочных существ напоминают ему знакомые образы древнегреческой мифологии, другие - изображения демонов и богов из буддийских храмов, а некоторые образы, похоже, навеяны научно-фантастическими романами, которых он прочитал на своем веку немало.