А за тобой придет генерал   ::   Воробьев Борис

Выслушав поляка, барон пообещал помочь ему как только разделается с текущими делами, а до того зачислил его в свою свиту, и скоро между ними завязалась своего рода дружба, какая связывает совершенно непохожих внешне, но родственных по натуре людей. По-видимому, Унгерну очень импонировали интерес Оссендовского к Востоку и его обширные знания в ориенталистике; последний же увидел в бароне личность настолько своеобразную, что простил ему и его жестокость, и мгновенные перепады настроения и не редкую грубость. Они стали постоянными собеседниками, и в один из вечеров Унгерн, одетый в шелковый желтый халат, погоны которого украшал знак свастики (древний буддийский символ - см. "ТМ", № 11/12 за 1998 г.), поведал Оссендовскому свою родословную. И здесь мы дословно передадим его рассказ так, как он изложен в книге Оссендовского. - Я происхожу из древнего рода Унгерн фон Штернбергов, в нем смешались германская и венгерская - от гуннов Аттилы кровь. Мои воинственные предки сражались во всех крупных европейских битвах. Принимали участие в крестовых походах, один из Унгернов пал у стен Иерусалима под знаменем Ричарда Львиное Сердце. В трагически закончившемся походе детей погиб 11-летний Ральф Унгерн. Когда храбрейших воинов Германской империи призвали в XII в. на охрану от славян ее восточных границ, среди них был и мой предок - барон Халза Унгерн фон Штернберг. Там они основали Тевтонский орден, насаждая огнем и мечом христианство среди язычников - литовцев, эстонцев, латышей и славян. С тех самых пор среди членов Ордена всегда присутствовали представители моего рода. В битве при Грюнвальде, положившей конец существованию Ордена, пали смертью храбрых два барона Унгерн фон Штернберга. Наш род, в котором всегда преобладали военные, имел склонность к мистике и аскетизму. В XVI-XVII вв. несколько поколений баронов фон Унгерн владели замками на землях Латвии и Эстонии. Легенды о них живут до сих пор. Генрих Унгерн фон Штернберг, по прозвищу "Топор", был странствующим рыцарем. Его прекрасно знали на турнирах Франции, Англии, Испании и Италии. Он пал при Кадисе. А барон Ральф Унгерн был рыцарем-разбойником, наводившим ужас на территории между Ригой и Ревелем. Барон же Петер Унгерн обосновался в замке на острове Даго в Балтийском море, где пиратствовал, держа под контролем морскую торговлю. В начале XVIII в. жил хорошо известный в свое время барон Вильгельм Унгерн, которого за его занятия алхимией называли не иначе как "брат Сатаны". Мой дед каперствовал в Индийском океане, взимая дань с английских торговых судов. Дед приобщился в Индии к буддизму, мы с отцом тоже признали эту религию, и я исповедую ее... Из других откровений Унгерна Оссендовский запомнил характеристику российских интеллигентов: - Они живут в мире иллюзий, оторваны от жизни. Их сильная сторона критика, но они только на нее и годятся, в них отсутствует созидательное начало. Они безвольны и способны только на болтовню... Все их чувства, в том числе и любовь, надуманны; мысли и переживания проносятся бесследно, как пустые слова... Но не только тяга к Востоку и дух авантюризма сближают Унгерна и Оссендовского. В характере того и другого была еще одна черта, которая делала их едва ли не кровниками (это слово употреблено здесь не в связи с обычаями кровной мести, а в смысле кровник как побратим), - оба они являлись убежденными мистиками. Именно это и заставило их однажды попытаться узнать свое будущее с помощью древнего тибетского гадания - на бараньей лопатке. Суть его, на первый взгляд, проста. Нужно обжечь на огне баранью лопатку, а затем по трещинам на ее поверхности предсказать будущее. Но в том-то и вся соль: понять тайный смысл трещин, составленного из них вещего рисунка, может далеко не каждый. В тибетских монастырях этому учатся годами, да и то лишь единицы. Вот к такому уникальному специалисту и обратились они. Дело происходило в мае 1921 г. в одном из монгольских монастырей.