Абсолютная технократия   ::   Альдани Лино

С трудом сдержавшись, он заставил себя перечитать билет: «Применяя правила построения тензора по Риману, выразите теорию касательного магнитного поля Максвелла в терминах теории относительности Эйнштейна».

Что им от него нужно? Чего они хотят от бедного маленького человека? Стив ощущал трепет жертвы перед палачом. Трепет отчаяния. Потом инстинктивное чувство самозащиты повергло его в состояние полного безразличия. Теперь он был здесь совсем чужим. Экзамены словно его и не касались. В каком-то трансе Стив сплошь исписал три листа формулами, выложил все свои знания по заданному вопросу. Он был очень далек от правильного решения задачи, но ему хотелось показать (хотя бы таким способом), что он не какой-нибудь неуч.

Трижды прозвучал звонок, возвещая об окончании экзамена.

Прошло четыре дня. Двери главного корпуса Политехнического Экзаменационного Центра были еще закрыты. Люди терпеливо ждали, когда объявят результаты конкурса. Одни стояли у колонн при входе, другие толпились на лестнице или разгуливали по аллеям парка.

— Отчего не открывают двери? — сказала Мэрилин.

Стив промолчал. У него было мрачное, озабоченное лицо. Еще бы! Всего сорок пять вакантных мест, а желающих три тысячи. Время от времени он пытался улыбнуться жене, по глаза его не смеялись и, казалось, из них вот-вот брызнут слезы.

Все эти четыре дня неотвязная мысль не давала Стиву покоя. Ученые-кибернетики — самая могущественная общественная группа, элита социального строя… Но одно обстоятельство никак не укладывалось у пего в голове, и никто не умел ему толком разъяснить. Там, внизу, где обреталась вычислительная машина Руне… что там делают кибернетики? Питают гигантский электронный мозг, наблюдают за машиной или всего лишь находятся у нее в услужении? Ведь Руне принимает все решения самостоятельно. Так-то оно так, но Руне сама — детище инженеров. Стив ничего не понимал. Он никак не мог разобраться, кому же принадлежит верховная власть над миром — человеку или машине? Вопрос этот, по существу, был бессмысленным. Получался какой-то заколдованный круг, и имя его — технократия. Абсолютная технократия.

И еще одна мысль червем точила Стива, мысль уклониста. Он никак не мог отделаться от нее. Роботы. Почему вот уже на протяжении двух столетий они занимают хранилища и бездействуют? Так решили кибернетики. Но, позвольте: ведь существует Руне! Всемогущая Руне!

Нелепое, безумное сомнение пронзило его мозг. Социальный строй, порядок обучения, всю эту сложную систему испытаний, конкурсов, пристрастие к точным паукам, отвлеченность мышления, математические формулировки для каждого вида работ… Кто хотел этого? Руне, все та же Руне!

Эта мысль озарила его как молния. Он представил себе мир, каким он был свыше двухсот лет назад. Люди тогда обленились, довольные, что создали автоматы, решительно во всем схожие с человеком. У них были металлические руки и ноги. И механическое мышление. Возможно, речь шла о мечте, о неосознанном желании ученых перенести на машины образ и подобие человека, внушить им стремление поступать, как люди, а потом наслаждаться мелкой и злобной радостью, видя, как на самых простых работах заняты совершеннейшие механизмы.

А теперь? Теперь человек уже не повелевает. Вся власть у Руне, величайшая, неотъемлемая, и она еще домогается… Смелее, Стив! Еще немного, и ты докопаешься до истины. Руне машина, и эта машина борется, охваченная честолюбивыми помыслами сделать людей похожими на себя. В этом вся сущность технократии; тайна нелепых экзаменов теперь ясна. Руне жаждет возмездия. На протяжении двух веков она постепенно превращает людей в чудовищные счетные машины и наслаждается, наслаждается…

Двери распахнулись. Три тысячи страждущих хлынули в холл и бросились к доскам, на которых были вывешены результаты экзаменов.